– О чем думаешь? – спросила Астрид.

– Пора собираться.

Он наклонился, поцеловал ее, оделся и вышел во двор. Город пропах пороховой вонью, небо застилала тонкая дымка, но дождь наконец прекратился. Шарп отнес воду и хлеб Бангу, который встретил его хмурым взглядом, но ничего не сказал.

– Ты останешься здесь, – сказал Шарп. – Выйдешь, когда все кончится.

Он снова запер дверь, вернулся на склад и разбудил Задиру и Хоппера. Потом они долго сидели во дворе, перебирая неразорвавшиеся снаряды и заменяя старые, обгоревшие фитили новыми. Работа была несложная, но кропотливая и продвигалась медленно.

– Когда войдем в дом, – сказал Шарп, – всех придется убить.

– И служанок тоже? – спросил Хоппер.

– Нет, женщин не трогаем. И Сковгаарда тоже. Заходим, находим его, выводим, а мужчин убиваем. Разбираться будет некогда.

Шарп засунул поглубже фитиль, чтобы снаряд взорвался в течение нескольких секунд.

– И сколько их там? – поинтересовался Задира.

Шарп не знал:

– Может, с полдюжины? Думаю, там будут лягушатники.

Кто мог стрелять в него прошлой ночью? Скорее всего, французы, оставшиеся в городе после того, как посольство уехало на юг.

– А могут быть и датчане, те, что пошли служить лягушатникам.

– Нам все равно, – отозвался Хоппер, забивая сапогом деревянную заглушку. – Но что они здесь делают?

– Шпионят. По всей Европе идет сейчас тайная война. Они убивают наших шпионов, а мы убиваем их.

– А за шпионов платят дополнительно? – спросил Задира.

Шарп усмехнулся:

– Обещать не могу, но, если повезет, золота возьмете столько, сколько сможете унести.

Он посмотрел на небо. Близились сумерки, но темноты нужно было еще ждать.