– Лависсера там не было, – сказал Шарп.

– Это важно? – спросил Хоппер.

– Ему нужны списки. – Стрелок похлопал по карману. – Эти бумажки нужны французам.

– Золота тоже не было, – проворчал Задира.

Шарп покачал головой:

– Я и забыл про золото. Извини. – Он потер лицо. – Возвращаться на склад нельзя – Лависсер будет искать нас там. И приведет с собой солдат. Объяснит, что ищет британских агентов. Придется остаться здесь.

– Мы могли бы вернуться на корабль? – предложил Задира.

– Возвращайтесь, если хотите, но я останусь. – Он знал, что должен остаться, чтобы защитить Астрид.

Хоппер снова взялся перезаряжать ружье.

– Видел ту сиделку? – спросил он у Задиры.

– Похоже, сэр, он тоже хочет остаться, – ухмыльнулся чернокожий гигант.

– Мы можем подождать здесь, – сказал Шарп. – И спасибо вам обоим. Спасибо.

К утру датчане должны сдаться, и тогда в город войдут британцы, а Лависсеру придется прятаться. Ничего, он его найдет. Даже если для этого придется обшарить каждый дом в Копенгагене. Он найдет мерзавца и убьет. А потом, когда с делами будет покончено, останется здесь, в Дании. Потому что ему нужен дом.

На следующее утро генерал Пейман созвал военный совет во дворце Амалиенборг. Усталым, грязным, перепачканным сажей и пеплом людям подали кофе в тонких фарфоровых чашечках. Всю ночь они сражались с огнем и относили раненых в переполненные больницы и теперь едва держались на ногах.

– По-моему, этой ночью огонь был слабее, – заметил генерал.

– Мы насчитали две тысячи выстрелов, – доложил майор Лависсер. – Включая ракеты.

– А перед этим? – Пейман потер лоб.

– Около пяти тысяч, – ответил адъютант.

– У них кончаются боеприпасы, – сделал вывод генерал, и в голосе его послышались нотки надежды. – Дальше будет меньше. Еще одна-две ночи. Мы должны продержаться, господа, и мы продержимся!