– Они тут, ― и показал взглядом в сторону белой «тойоты», которая проехала по встречной полосе.

– Ты уверен? ― недоверчиво спросил Сарычев.

Бурят утвердительно кивнул.

– Всё-таки оставили маячок! ― воскликнул майор и, тут же догадавшись, где он мог находиться, сказал Полуянову: ― Письмо!

Полуянов вытащил из конверта письмо Святослава Ракицкого и быстро оглядел его, потом заглянул в пустой конверт. Там в углу лежала маленькая булавка с круглой пластиковой головкой. Полуянов схватил её и хотел уже выкинуть в окно.

– Не торопитесь, ― остановил его Сарычев. ― Попробуем их обмануть.

Бурят прибавил скорости, на перекрёстке под красный свет свернул направо и вновь выехал на Нахимовский проспект. Скрыв машину за палаткой, он остановился на секунду, быстро высадил нас и поехал дальше. Мы выскочили из «девятки», смешались с толпой, идущей к метро, и не спеша, чтобы не привлекать лишнего внимания, спустились в подземный переход. Пустой конверт с булавкой остался лежать на заднем сидении машины.

– А Бурят? ― спросил я, когда мы, перебравшись на другую сторону улицы, оказались во дворе ближайшего дома.

– Этот должен оторваться, ― с уверенностью ответил Сарычев.

На улице было по-летнему немноголюдно. Поэтому мы некоторое время шли дворами, пока не добрались до метро «Академическая». Под землю спускаться не стали. Сейчас, когда я и Сарычев были объявлены в розыск, это было особенно опасно – любой милиционер с хорошей памятью или видеокамера могли разом обрушить все наши надежды. Не заметив ничего подозрительного, поймали частного таксиста. Вероятно, наша хитрость удалась, потому что мы совершенно спокойно в итоге добрались до съёмной квартиры Полуянова на Юго-Западе.

Глава 23

Глава 23

На пороге квартиры нас встретила Карина. Она сильно нервничала. Было заметно, что, ожидая нашего возвращения, она волновалась и не находила себе места. Карина беспокойным взглядом посмотрела на меня и Полуянова, когда мы вошли в прихожую. Она готова была обнять и расцеловать нас, если бы не маячившая на заднем плане фигура Сарычева.

– У вас всё хорошо? ― взволнованно спросила она.

Полуянов тихо сказал:

– Карина, мы бы сейчас, наверное, чайку выпили.

– А мне кофе, если можно, ― добавил Сарычев.

– Я бы тоже кофе … ― сказал я и улыбнулся.

Карина улыбнулась в ответ и быстро выскользнула из коридора на кухню.

Мы втроём прошли в гостиную. Полуянов аккуратно вынул из кармана, развернул и положил на середину круглого стола два листка серой дешёвой бумаги. Сев на стулья, мы расположились вокруг, с интересом разглядывая документы из прошлого. Перед нами лежала ксерокопия старого письма, написанного уверенным и красивым мелким почерком по-французски, и ксерокопия его перевода на русский язык, сделанного от руки. Письмо Святослава Ракицкого было интересно уже самой формой – прямые, ровные строчки, широкие поля, буквы с характерными длинными, украшающими раздвоенными завиточками, плавно взлетающими или падающими вниз, – красивое послание из девятнадцатого века. Перевод письма резким образом контрастировал с самим посланием. Он был написан как будто в спешке, со многими сокращениями и исправлениями; пляшущие, непонятные буквы то наезжали друг на друга, то разбегались в стороны, слабо придерживаясь прямой линии строки.