И это была вся история, которую из поколения в поколение пересказывали мои предки. Что стало с теми рыцарями-тамплиерами, которые спрятали реликвию, откуда история брала свои корни и почему мои предки так и не проверили правдивость содержащейся в ней информации, мне доподлинно не известно. Предполагаю, эта странная сказка, взявшая своё начало в слухах и домыслах средневековья, со временем приобрела характер бессмысленной семейной традиции, которую никто до меня так и не решился нарушить, делая тайну из горячечной выдумки нашего далёкого предка. Тем не менее я не хочу Вас переубеждать и надеюсь, что мой рассказ, как минимум, позабавит Вас и снимет некоторые вопросы. С наилучшими пожеланиями и надеждой на скорейшую реализацию нашего уговора, С. Ракицкий. 1 мая 1890 года, Париж. ― Полуянов вздохнул и прочитал последние строки письма: ― P.S. То, что вся история есть выдумка, подтверждают хотя бы те факты, что у церкви Девы Марии в Кадене не было и нет часовни, а лестница в подвале церкви Святой Женевьевы в Тюре состоит всего из шестнадцати ступенек».

Полуянов положил письмо на стол, откинулся на спинку стула и скрестил пальцы рук.

– А что там дописано ещё внизу? ― спросил внимательный Сарычев.

– Это дата перевода, сделанного Петром Ракицким, ― сказал Полуянов. ― 7 мая 1945 г. Теперь всё. Ваши мнения?

– Судя по всему, Святослав Ракицкий поведал в этом письме не всё, что узнал от своего отца, ― промолвил я. ― Как мне представляется, и как вы нам рассказывали, традиция состояла не только в устном пересказе истории о спрятанной реликвии, но и в передаче на хранение послания Ногаре. Об этой бумаге в письме Святослава Ракицкого нет ни слова.

– Как вы думаете, почему? ― спросил Полуянов, оживившись.

– Потому что Святослав Ракицкий прекрасно знал, в отличие от нас, кем был барон П., ― ответил я.

Полуянов согласно кивнул, подтверждая, что мы с ним мысленно двигаемся в одинаковом направлении.

– Он, безусловно, знал, кто такой барон П. и почему его следует опасаться, ― сказал Полуянов. ― И именно поэтому, вероятно, говорил не всю правду или даже не совсем правду… Прадед прямо намекает на то, что между ним и бароном П. существовал некий договор, одним из условий которого было раскрытие семейной тайны местонахождения реликвии тамплиеров. И Святослав Ракицкий, пытаясь это условие добросовестно выполнить, откровенно требует выполнения оговорённых условий и от другой стороны. Он подробно описывает те места, где по легенде должны храниться отрывки тайного пергамента. Однако делает это с особым скепсисом, добавляя этот скепсис реальными подтверждениями сказочности описанной истории. Святослав Ракицкий юлит. Он утверждает, что семейная история есть чистейшей воды выдумка, но тем не менее у нас не остаётся сомнений, что он всё-таки относился к ней достаточно серьёзно, проверял её правдоподобность и был в тех церквушках, о которых писал. Своими замечаниями он словно пытается убедить адресата своего письма в бесперспективности дальнейших поисков. Местами это становится даже подозрительно.