Вчера вечером Сергеев позвонил Звереву, спросил, где можно «случайно» встретить Петра. Зверев может отказать в помощи, но никогда не проболтается, не предупредит либо заявит об этом в открытую. Зверев попросил перезвонить через пять минут; когда Сергеев выполнил просьбу, Николай, ничего не спрашивая, сухо сообщил, что завтра от двенадцати до часу Петр собирается быть в редакции, но предупредил, что между намерениями журналиста и их выполнением обычно существует некоторая разница.

Жизнь доказала Сергееву, что Зверев знает своего друга. В редакции Петр появился только около двух. Он быстро прошел по коридору с видом делового человека, через минуту Сергеев увидел его в буфете, где журналист, обаятельно улыбаясь, развлекал сотрудников редакции. Затем он долго разговаривал по телефону, словно специально за этим и приехал в редакцию.

Сергеев, подобрав кем-то выброшенную пачку гранок, деловито их вычитывал, не вникая в смысл напечатанного. На Сергеева никто не обращал внимания. Кто бывал в редакциях, отлично знает, что посторонних там не замечают. Если в редакцию привести слона и поместить в коридоре, то на него обратят не больше внимания, чем на человека, который ходит по кабинетам и интересуется судьбой своего романа или сборника стихов.

Видимо, именно стакан чаю и телефон заставили Петра явиться в редакцию, так как, побывав в буфете, всласть наговорившись, он бросил взгляд на часы и ринулся к выходу. Сергеев находился к дверям ближе. Петр налетел на него, воинственно вздернул подбородок — журналисту показалось, что человек умышленно преградил ему путь.

— Извините, — угрожающе сказал он и хотел оттолкнуть Сергеева.

— Здравствуйте, коллега. — Сергеев держал гранки, как флаг на демонстрации. — Как жизнь молодая?

— Простите, — миролюбиво спросил Петр, — «Литгазета»? «Смена»? Нет? — Он виновато улыбнулся.

— Вечеринка у Льва Новикова, — Сергеев поклонился.

— Верно, верно. — Петр наконец заметил гранки, спросил: — Вы еще и пишете?

В его вопросе было и удивление и утверждение: «Конечно, сейчас все пишут!»

— Пишу! — усмехнулся Сергеев. — Лет семи начал. Идемте. — Он распахнул перед журналистом дверь.

Они вышли на улицу.

— Я уже опоздал, — заметил Петр.

— Значит, мне повезло, я собирался вам звонить, а тут такая нечаянная встреча. — Сергеев украдкой опустил гранки в урну, «незаметно» опустил, чтобы Петр имел возможность подумать: понятно, как вы пишете, и сделать соответствующие выводы.

Они доехали до площади Пушкина, заняли скамейку напротив фонтана, и Сергеев стал разглядывать по-весеннему праздничных девушек. Каждый год он удивлялся — с наступлением теплых дней Москву наводняли красавицы. Что они — в плохую погоду из дома не выходят?