Мы спустились на несколько футов: в одно мгновение якорь упал на землю и, бороздя почву маленького огорода как плуг, двигался по нему, вырывая с корнем смородиновые кусты. Вот он высвободился из-под земли и зацепился за деревянный сарайчик. Нас сильно толкнуло. Я услышал страшный шум и, нагнувшись, увидел, что сарайчик упал, как падают карточные домики. Из-под развалин выскочила пара обезумевших свиней и понеслась через садовые грядки.

Наш канат тянулся через верх высокой каменной стены, и рвавшийся вверх «Лунарди» походил на прелестный цветок, покачивавшийся на очень тонком стебле над посыпанным гравием двором. Среди этого двора, окаменев от изумления, стояла толпа солдат в красных мундирах и смотрела на нас. Мне кажется, что первый же взгляд на эту ненавистную мне форму заставил мой нож перерезать якорную веревку. В две минуты дело было окончено и наш аэростат поднялся. Однако лица этих людей до сих пор стоят передо мною, точно изображенные на барельефе. Я так и вижу их круглые глаза, широко открытые рты, все черты этих детских, просто деревенских физиономий, рекрутов, выстроившихся перед сержантом. Сержант горизонтально держал трость. Он тоже взглянул на нас, и я ясно рассмотрел его чисто ирландские черты. Байфильд страшно бранился. Когда он на мгновение замолчал, я сказал ему:

– Мистер Байфильд, вы открыли не тот клапан. Нас несет к морю. В качестве хозяина шара я прошу вас опуститься на благоразумное расстояние от того брига. Вы видите, он обстенивает паруса, а это доказывает, что с судна за нами наблюдают и даже готовятся спустить для нас лодку.

Байфильд принял к сведению мои замечания и исполнил мое желание, хотя и не без ропота. Точно прибрежная чайка, «Лунарди» спустился к волнам, и, пролетев через бриг, ударился о воду. Я говорю «ударился», так как мы спустились совсем не так мягко, как следовало ожидать. «Лунарди» плыл по воде, но ветер топил его. Шар увлекал за собою корзину, напоминавшую наклонное ведро; несчастные, промокшие воздухоплаватели боролись с волнами, хватаясь за сетку аэростата, стараясь впустить ногти в просмоленный шелк. Очутившись в новой стихии, шар проявил внезапное злобное коварство. Когда мы старались взобраться на него, он опускался под нами как подушка, скатывал нас с себя в соленую влагу, не давая времени оглянуться назад. Я заметил небольшой катер, шедший с подветренной стороны, и предположил, что капитан брига предоставил ему спасти нас. Я не ошибся. Вдруг сзади меня раздался крик, шум вынутых из воды весел. Чья-то рука схватила меня за ворот. Одного за другим нас вытащили из волн и спасли.