Подходя к дому шамана, Мария изумилась, у двери стояли ее вещи. Она не видела, чтобы их собирал Ваби-Манидо, а тем более она. Но этот факт не сбивал ее с толку. Она понимала, что настала пора прощаться. Впереди ее ждала дорога домой, туда, где все только начинается.

– Прощайте Мария! – Нежно произнес шаман. – Но всегда знайте, – это «прощай» может служить Вам, как «до свидания»! И в любой момент Вы сможете увидеть или почувствовать меня. Духовное родство – самое сильное родство во всем реальном и нереальном пространстве, и даже, в безпространствии.

– Спасибо огромное Вам, Ваби-Манидо! Я познала Вас, Ваш мир, Любовь в Вас, – Я познала – себя, свой мир – любовь!

– Что Вы чувствуете Мария?

– Изумление!

Внезапно из джунглей вышел молодой человек, он был проводником. Мария последовала за ним, оборачиваясь и провожая взглядом шамана. Когда она осознала его слова, что они теперь единое целое, и всегда вместе, она отпустила взгляд, отвернулась, и направилась вперед – к изумлению!

ДОРОГА НА ПОВЕРХНОСТЬ.

Четвертая часть.

САМОДОВОЛЬСТВО.

Спокойное и равномерное покачивание. Чем-то схожее с движением на водной глади. Воздушное и вечно мимолетное. Ощущение глубокой невесомости. Нет тела, отсутствуют твердь и соприкосновение. Из известных звуков, доносится только молчание и тишина. Взгляд устремлен в видение несуществующего, – словно из ничего есть все.

Мария смогла очнуться только в самолете, на обратном пути домой. Дымка забытья отняла у нее воспоминания с момента прощания с шаманом, и до настоящего момента. Она не могла вспомнить, встречалась ли она еще раз с Эндрю, провожатым из племени, который показывал ей чудотворное озеро. Виделась ли она опять с Джимом – проводником из Икитоса, или Михаилом – проводником в Лиме, другом Вадима – ювелира. Мария знала только одно, раз она упустила эти события во время своего возвращения из Перу, они не имели особой важности. Да и сама важность больше не волновала девушку. Она ощущала некое господство над собой и своим восприятием.

Самолет уже набрал достаточную высоту, и на борту все оживилось. Движение было во всем. В людях, интерьере железной птицы, во внутреннем состоянии, и конечно же за бортом. По другую сторону иллюминатора все сливалось в голубом свете. Но несмотря на это, были видны очертания земли, и даже глубина космоса проглядывалась невзначай. Круглое окошко передавало не застывшую картинку цветов, а полноценную жизнь в движении. И это не было связано с полетом самолета, это выражалось глубоко в подсознании.