– Король приветствует вас, – сказал он. Голос его оказался таким же тонким, как и его губы, и таким же недружелюбным, как его зеленые глаза. – Он приветствует вас и хотел бы узнать, кто вы такие.

– Меня зовут Утред Рагнарсон, – ответил я.

– Зачем ты здесь, Утред Рагнарсон? – спросил монах.

Я внимательно на него посмотрел. Не просто взглянул, но изучил так, как человек мог бы изучить быка перед тем, как его убить. Во взгляде моем читалось, что я гадаю, в какое место лучше нанести удар. Монах все понял и не стал настаивать. Раз мы были датчанами, ответ на его вопрос подразумевался сам собой. Разумеется, мы здесь, чтобы грабить и убивать. Интересно, чем еще, по его мнению, мог заниматься датский корабль?

Передур обратился к монахам, и они некоторое время негромко вполголоса совещались, а я пока оглядывал большой зал, ища хоть что-нибудь, что говорило бы о богатстве его хозяина. Я почти ничего не увидел, кроме трех пластин китового уса в углу, но у Передура явно имелись сокровища, потому что я заметил у него на шее отличное бронзовое ожерелье, на его грязных пальцах красовались серебряные кольца, а плащ был заколот янтарной брошью, и из-под этого вшивого плаща виднелось золотое распятие.

«Он богат, но скрывает это», – подумал я.

Я сомневался, что союз с этим королем окажется для нас выгодным, но, по правде говоря, мы ведь не разбогатели и благодаря нашему плаванию, а Передуру, по крайней мере, придется кормить нас, пока мы торгуемся.

– Король желает знать, сколько человек вы сможете повести против Каллина, – прервал мои раздумья монах.

– Достаточно, – резко ответил я.

– А разве это не зависит от того, сколько врагов предстоит разбить? – спросил монах.

– Нет, – ответил я. – Потому что у меня есть вот это! – И я похлопал по рукояти Вздоха Змея.

То был достойный, высокомерный ответ, вероятно, как раз такой, какого и ожидал монах. И, честно говоря, мои слова звучали убедительно, потому что я был высок и широкопеч и казался гигантом в этом зале, где все люди были на голову ниже меня.

– А ты сам-то кто такой, монах? – спросил я.

– Меня зовут Ассер, – ответил он.

Конечно, то было бриттское имя, но на английском языке оно означало «осел», поэтому впоследствии я всегда мысленно именовал этого монаха Ослом. А это «впоследствии» длилось очень долго, ведь в тот памятный день (хотя тогда я этого не знал) я встретил человека, который потом всю жизнь преследовал меня, словно вошь. Как оказалось, я приобрел еще одного заклятого врага, хотя тогда, во время переговоров в большом зале Передура, я обратил внимание на Ассера лишь потому, что он, в отличие от прочей компании, был чисто умыт.