Моисей прищурился и протянул ко мне широкую ладонь.

– Если ты не заткнёшь свою поганую глотку, то я вырву её из твоей пасти! И перестань смеяться!

Крики, между тем, звучали всё ближе и вокруг нашего шатра. Мой конь подрагивал телом и прижимался к моей спине грудью, ногами, толкал меня мордой в плечо и в голову, словно торопил покинуть опасное место. Стены шатра заколебались от множества ударов, затрещали. В них появились дыры, к которым прильнули измождённые лица иудеев. Входной полог шатра, оторванный, отлетел в сторону. И к нам вошли двенадцать человек, спросили меня:

– Ты ли тот, кого послал царь египетский за нами?

– Нет.

Они повернулись к Моисею, окружили его, ненавидяще сверля его взглядами. Он же спокойно смотрел в сторону. К нему подступил один из них, страшно закричал:

– Ты погубил весь наш народ! Убивай и меня! Всё равно мы здесь подохнем в песках!

Он разорвал свои лохмотья и подставил грязную грудь Моисею. За стенами шатра слитный, угрожающий вопль тысяч людей. Пророк неторопливым жестом вынул из-за пояса нож и махнул им под бородой оборванца. Брызнула кровь и человек, отступая назад, упал на руки своих соплеменников.

Моисей жестоким голосом проговорил:

– Мою руку сейчас направил Бог

Но одиннадцать иудеев, рыча, как звери, сорвали с поясов дубины и пошли на пророка. Он, отступая на женскую половину, метал на них яростный взгляд и готовил нож для удара, как вдруг властно крикнул:

– Стойте! Меня призывает в скинею Бог! Я должен говорить с Богом!

Оскаленные злобной гримасой лица людей обмякли. Люди остановились, опустили дубины. За стенами шатра затихли вопли, наступила тишина.

Моисей сунул нож за пояс и вышел вон. Я рванулся за ним, ведя в поводу коня. Люди расступились, со страхом и ненавистью глядя на пророка.

На отшибе в лагере, на невысокой каменной горе стояла огромная палатка.

Иудеи, провожая пророка, не дойдя до неё, в смущении и страхе остановились. Он же скрылся в этом иудейском храме и плотно закрыл вход куском шкуры. Я сел на кони я и объехал гору. И с той стороны, откуда меня никто не мог увидеть, поднялся к палатке. И, полный жадного любопытства, страстно мечтая увидеть иудейского Бога, начал искать щель в стенах скинеи. А не найдя, осторожно распорол кинжалом ветхую палатку и просунул в дыру голову.

Моисей, яростно сжимая кулаки, потрясая ими, стремительно ходил взад – вперёд по пустой палатке, рвал на себе одежду и бормотал какие-то слова, похожие на проклятия или на обращение к иудейскому Богу.

Прошло немало времени, когда, наконец, Моисей изгнал из себя раздражение и, обретя спокойствие, начал поглядывать в щели скинеи на далёкий горизонт.