В случае неожиданного, но вполне допускаемого появления японских разведчиков вблизи фактории и во избежание возможных конфликтов с ними, караульным было категорически запрещено оказывать им даже малейшее сопротивление.

– Это в ваших же интересах! – внушал Агасфер недовольным караульным. – Судя по всему, японцы рассматривают партизан и народное ополчение не как полноценных противников, на которых распространяются правила ведения войны, а как бандитов, которых они в случае малейшего сопротивления безжалостно уничтожают. У них не должно быть сомнения в том, что мы – мирные рыбаки и фабричные рабочие.

Помолчав, он закончил:

– Я не буду задерживать тех, кто посчитает своим долгом бороться с врагом в открытую и вступит в одну из формируемых нынче дружин ополченцев, о которых говорил полковник. Это, в первую очередь, касается ссыльнокаторжных. Как вы знаете, для ополченцев из их числа царским манифестом оглашены немалые льготы. Дружинникам сильно сокращаются сроки назначенного им наказания – вплоть до полного помилования. Но прошу иметь в виду, что для японцев вы продолжаете оставаться арестантами, то есть бандитами, без малейших шансов попасть, в случае чего, в число военнопленных. Подумайте обо всем этом, господа, нынче же. Посоветуйтесь со своими товарищами. Каким бы ни было ваше решение, оно будет принято мной и господином Демби с пониманием.

Записаться в ополчение выразили желание шесть человек – двое ссыльнокаторжных и четверо вольных рабочих. Отговаривать и задерживать их, как и говорил Агасфер, никто не стал. Припасы и продовольствие для них погрузили в один из выделенных Демби баркасов. Там, где рельеф береговой линии позволял, баркас предполагалось тянуть на прочной веревке с берега.

Провожать товарищей, уходящих в Дуэ и Александровск, вышел почти весь персонал фактории. Мужчины махали вслед уходящим шапками, давали советы и наставления. Немногочисленные женщины, все, как одна, закусили уголки платков и тихо плакали.

И вот последний ополченец исчез в мелколесье. Постояв немного, провожающие повернулись и зашагали обратно к фактории.

– Господин Ямада, у меня есть к вам весьма серьезный разговор! – Агасфер тронул японца за рукав. – Думаю, что в конторе фабрики нам никто не помешает.

Тот молча поклонился и последовал за Агасфером своим обычным упругим шагом.

У дверей цеха Агасфер снял с гвоздя ключ, отпер дверь и, пропустив японца, запер дверь изнутри.

– Не хочу, чтобы нам кто-нибудь помешал, – объяснил он.

Пройдя в конторку, он уселся за стол, жестом предложив Ямаде сесть напротив. Оттягивая начало разговора, Агасфер перебрал и выровнял лежащие на столе бумаги, часть их спрятал в ящик стола, не задвинув его при этом. Одновременно он убедился, что маузер по-прежнему на месте.