Матросы пробовали жаловаться на невыносимую обстановку офицерам, но толку от этого не было: пытки и издевательства котировались в экипаже как инструмент воспитания духа настоящих воинов. Простые матросы были уверены, что корабельные ростовщики и вымогатели делились прибылью с некоторыми офицерами и самим командиром Цуниоси.

Однажды доведенные до умоисступления жертвы объединились и подняли на крейсере настоящий бунт, убив и выбросив за борт нескольких наиболее рьяных обидчиков. Были жертвы и среди восставших. Гибель сразу десятка матросов и сержантов скрыть оказалось невозможно, и обстановкой на крейсере заинтересовалось высокое начальство. После недолгого расследования два десятка ростовщиков из числа сержантов попали под трибунал и были повешены. Потакающие им офицеры были списаны с корабля и попали в военную тюрьму.

Сам Цуниоси отделался понижением в чине и списанием на берег без права служить в Императорском флоте. До трибунала дело не дошло, и когда неизбежный шум несколько поулегся, командование штаба решило убрать его подальше от Японии. Старые связи помогли ему получить место военного советника в Шанхайском консульстве.

Ознакомившись с досье на Цуниоси, консул без колебаний вызвал того на откровенный разговор, и разжалованный моряк без малейших колебаний согласился принимать участие в финансовых аферах пятерки.

Все шло как по маслу, пятерка неустанно укрепляла свое положение в Шанхае, не забывая и себя. Недовольство и серьезную тревогу у консула Одагири вызывало лишь появившееся у Цуниоси пристрастие к опию и виски, а также привычка сорить в пьяном виде деньгами. Он несколько раз пытался втолковать ему опасность подобного безрассудства. Но Цуниоси, как говорится, закусил удила и не желал ничего слушать. Видимо, слухи о выходках моряка дошли до Генштаба, и однажды его вызвали в Токио для дачи объяснений.

Впрочем, до Токио Цуниоси не добрался и, соответственно, обратно в Шанхай не вернулся. Пятерка, не без оснований опасаясь, что на допросах третьей степени тот может выболтать лишнее, позаботилась об этом. Торговая шхуна, на которой Цуниоси отбыл на родину, была заминирована бомбой с часовым механизмом и бесследно исчезла вместе со всем экипажем. А вместо Цуниоси из Токио был прислан Ёситаро Мори.

Консул и трое его оставшихся помощников некоторое время присматривались к новой «темной лошадке», появившейся в их «конюшне». Одагири тщетно пытался разузнать о прошлом Мори – более всего его интересовали «грешки» новичка по служебной линии. Однако либо их не было вовсе, либо они были тщательно замаскированы.