Дневник памяти

Новое политическое мышление Москвы и деидеологизация внешней политики СССР во второй половине 1980-х годов существенным образом изменили и отношение монархических стран Аравии к Советскому Союзу, что проявилось в укреплении доверия к советскому руководству. Подтверждением тому стали обмен посольствами СССР с ОАЭ, Оманом и Катаром, и участившийся ритм контактов с Саудовской Аравией и Бахрейном, также завершившийся (1990) полной нормализацией ими отношений с СССР.

Изменению климата в отношениях СССР с этой группой стран, его потеплению, способствовали заключение Женевских соглашений по Афганистану, равно как и поведение Москвы во время ирано-иракской войны. Внесла свой вклад в это дело и складывавшаяся во второй половине 1980-х годов объективная тенденция к оздоровлению атмосферы межгосударственных отношений в мире в целом, к установлению конструктивного политического диалога между всеми членами мирового сообщества.

Заметно усилилось тогда и в самих странах «аравийской шестерки» понимание необходимости и своевременности по-новому выстраивать отношения с Советским Союзом, образ которого в Аравии в «эру Горбачева», как признавали представители правящих там династий, существенным образом изменился. В том числе и под влиянием «паломнического аспекта» политики «нового мышления» Москвы, приведшего к увеличению числа паломников-мусульман из СССР в Святые земли ислама в Аравии до полутора тысяч человек (в предыдущие годы паломнические группы насчитывали не более 50 человек).

Ярко выраженную в тот период времени ориентацию внешней политики СССР в зоне Персидского залива на кардинальное улучшение отношений со всеми расположенными там странами едва ли обоснованно можно было бы истолковывать как одностороннюю заинтересованность в том Москвы. К сожалению, но именно такая оценка нередко все еще встречалась тогда в исследованиях многих западных политологов, особенно английских, усматривавших в установке советского руководства на развитие отношений дружбы и обоюдовыгодного сотрудничества с монархическими странами Аравийского полуострова некий «тайный замысел» Москвы. Точка зрения на этот счет политолога Марка Каца, к примеру, состояла в том, что установление дипломатических отношений СССР с «аравийской шестеркой», расширение в Аравии сети советских дипломатических посольств должно было непременно привести к активизации там «подрывной деятельности Москвы», к оказанию Москвой помощи антиправительственным элементам (1). Подобные утверждения были не более как рецидивом прошлого, нежеланием видеть ни новые реальности в мире, ни изменения, происшедшие во взглядах арабов Аравии на Москву, ни сдвиги в политике самого Советского Союза. Думается, что цель подобного рода «исследований» состояла в том, чтобы прикрыть ими устремления западных стран в этом районе мира. Задача Англии, в частности, сводилась к тому, чтобы удержать там свои дотирующие политико-экономические позиции, не уступить их в схватке с ней Соединенным Штатам, объявившим район Персидского залива «зоной своих жизненных интересов».