«Аравийская шестерка» обладает мощным финансово-экономическим потенциалом: располагает 40 % общемировых запасов нефти, 20 % общемировых запасов природного газа и 40 % финансовых резервов мира.

Что касается развития экономических связей СССР со странами-членами ССАГПЗ, то ко времени распада Советского Союза таковые имелись у Москвы только с Кувейтом, ОАЭ и отчасти с Катаром. Слабой оставалась торговля. Объем товарооборота СССР с шестью монархиями Аравии был, мягко говоря, небольшим. Так, в 1988 г. с Кувейтом он оценивался в 5,5 млн. руб. (в

том числе 5,4 млн. – экспорт), а с Оманом – всего в 1 млн. рублей. С Саудовской Аравией он достиг 25,4 млн. руб. (12,8 млн. – экспорт), а с ОАЭ – 6,2 млн. руб. (6,1 млн. – экспорт). Для сравнения: экспорт США в Кувейт в 1988 г. составил $690,3 млн., а Англии – 237,5 млн. ф. ст. (3). Доля СССР в суммарных военных закупках «аравийской шестерки» за 1987–1990 гг. не превысила и $400 млн. (4).

Следует, думается, отметить, что в рассматриваемый нами период времени суть всех, без исключения, американских внешнеполитических доктрин в частях, касавшихся политики Москвы и ее практических действий в зоне Персидского залива, ни разу не менялась. Цель «доктрины Эйзенхауэра» (1957 г.) состояла в том, чтобы добиться выступления арабов на стороне Запада в объявленном США общемировом «антикоммунистическом крестовом походе», если так можно сказать, в том числе на Ближнем Востоке. Стержнем «доктрины Никсона» (ноябрь 1969 г.) было глобальное обеспечение «жизненных интересов» США; конкретно в зоне Персидского залива – путем недопущения при опоре на шахский Иран и Саудовскую Аравию (политика «двойной опоры») доступа к нему Советского Союза. Смысл «доктрины Картера» (январь 1980 г.) применительно к данному району мира сводился к подключению арабов Аравии к всестороннему противодействию там какой бы то ни было деятельности СССР в ответ на ввод советских войск в Афганистан. Ключевой установкой при президентах Джеральде Форде (1974–1977) и Рональде Рейгане (1981–1984) было блокирование процесса налаживания Советским Союзом диалога со странами Аравийского полуострова и создание для зоны Персидского залива американского «зонтика безопасности». Заметим, что администрации Билла Клинтона (1993–2001 гг.) и Дж. Буша (2001–2009 гг.) хотя слегка и откорректировали «московский компонент» своей внешней политики применительно к зоне Персидского залива, но от оппозиции расширению формата присутствия Москвы в данном районе мира также не отказались. Не произошло сколько-нибудь серьезных подвижек в этом плане и в политике США при президентах Бараке Обаме (2009–2017) и Дональде Трампе (2017–2020). Представляется, что и любая новая доктрина США для зоны Персидского залива, с которой может выступить Вашингтон, будет отличаться от региональных концепций президентов Эйзенхауэра, Никсона и Картера, а также от схем политического обустройства этого района мира, предлагавшихся администрациями Форда и Рейгана, Буша и Клинтона, Обамы и Трампа, только одним – политико-дипломатической нюансировкой.