Епископ Ода спешился и оказался рядом со мной. Он выкрикивал на родном датском призыв королю держаться и вдруг вытащил из моих ножен Вздох Змея. Этельстан поднял щит, принял направленный сверху вниз удар, разломивший щит. Ода окликнул короля по имени и бросил Вздох Змея рукоятью вперед. Удар повалил Этельстана на колени, но, услышав Оду, он обернулся и поймал летящий меч. Он с силой вонзил клинок в левое бедро Торфинна, отдернул, потом встал и двинул расколотым щитом ярлу в лицо. Могучий норманн отступил, чтобы дать Хаусаклюйфру место для последнего размаха, и Этельстан, стремительный как молния, изображенная на его знамени, выбросил Вздох Змея вперед и, продолжая давить, вогнал его глубоко в живот Торфинну. Потом король дернул клинком вниз-вверх, вправо-влево, и Раскалыватель Черепов упал. Вместе с топором упал и Торфинн. Этельстан поставил окровавленный сапог ему на грудь, чтобы выдернуть Вздох Змея из раны.

И тут пришел Стеапа.

* * *

Поначалу мы о появлении Стеапы не знали. Рядом со мной стояли Фолькбальд и Вибрунд. Они отражали натиск разозленных норманнов, жаждущих отомстить за смерть Торфинна. Гербрухт, один из самых преданных моих людей, держался справа и прикрывал меня щитом так старательно, что мне пришлось прикрикнуть на него, чтобы дал мне свободу колоть Осиным Жалом. Мой щит намертво уперся в щит норманна, который пытался нанизать меня на свой меч. Я оттеснил плечом Гербрухта, позволив норманну просунуть клинок между нашими щитами, и подставил заточенное как бритва лезвие Осиного Жала. Противник рассек о него предплечье и отдернул руку. Мясо и сухожилия на ней были срезаны до кости, и я без труда ткнул саксом врагу в ребра. Ему оставалось только бить меня щитом, потому как рука с мечом бессильно повисла. Назад он отступить не мог из-за натиска следующих шеренг, и я удовольствовался тем, что предоставил ему служить для меня живым щитом, пока он истекал кровью из рассеченного предплечья. А потом, перекрывая крики и лязг клинков, послышался стук копыт.

Стеапа прятался на западном холме, среди осенних деревьев, сразу позади разрушенного частокола Бринстэпа. Ему приказано было ждать до тех пор, пока битва не вступит в решающую фазу, когда левое крыло Этельстана окажется прижатым к реке, а враг развернется спиной к западному гребню.

И вот Стеапа пришел, ведя пять сотен доспешных всадников на могучих скакунах. Анлаф рассчитывал использовать пологий склон для атаки на левое крыло Этельстана, а теперь Стеапа набирал разгон по более крутому спуску с холма, чтобы молнией ударить Анлафу в тыл. И люди Анлафа поняли это. Давление на нашу линию ослабело, когда норманны разразились воплями, предупреждая об атаке сзади – атаке, катившейся с холма неотвратимо, как потоп.