– Пойдем, приятель! – Макрон хлопнул юношу по плечу. – Вот уж новость так новость. Помнишь, этот шарлатан в госпитале все дундел, будто для армии ты уже не годишься. И пары месяцев не прошло, а гляди-ка, каков ты! Куда же еще тебя деть, как не в строй?

Катон наконец повернулся к Макрону и заставил себя улыбнуться:

– Да. Действительно, ты принес добрую весть.

– Это что, самое лучшее еще впереди, – заявил Макрон, чьи широко раскрытые глаза возбужденно сверкали. Он придвинулся к другу. – Я тут пошептался с одним из писцов. Похоже, мы опять выступаем. Прямо на днях.

– Выступаем?

– А то! Легат воссоединится с прочими легионами, и мы покончим с этим хитрецом Каратаком. Дело будет сделано, останется только самая приятная его часть: дележ добычи. Так что радуйся, парень! Мы с тобой центурионы самого лучшего легиона лучшей армии во всем этом долбаном мире. Большего, как говорится, не приходится и желать. Пошли-ка пропустим по маленькой, устроим себе тихий праздник.

– Нет, ничего пропускать мы не будем, – возразил вдруг Катон.

Макрон сдвинул в недоумении брови. Однако чело ветерана тут же разгладилось, ибо его младший товарищ, хмуро усмехнувшись каким-то своим тайным мыслям, добавил:

– Нет, Макрон, мы сейчас надеремся. По-настоящему, вдрызг.

Историческое примечание

Историческое примечание

Возможно, есть немалая ирония в том, что трудности, с которыми командующий Плавт столкнулся на второе лето кампании, во многом порождались успехом, достигнутым им в предыдущем году. Бритты и их вождь Каратак были разбиты в серии кровопролитных, тщательно спланированных сражений, завершившихся захватом Камулодунума, столицы самого могущественного британского племени, и капитуляцией многих ошеломленных этим фактом вождей. Вследствие понесенных потерь и утраты ряда союзников людские ресурсы Каратака существенно уменьшились, так что в 44 г. н. э. он избрал совершенно новую тактику и, осуществляя ее, не прекращал тревожить и изматывать противника, но старательно избегал крупных битв, в которых дисциплина и мощь легионов Рима всегда обеспечивали им победу.

Отступление являлось для вождя бриттов наиболее разумной стратегической практикой не только потому, что оно сохраняло его ополчение в целости. Плавт с его легионами, надеясь покончить с сопротивлением местного населения в последней решающей схватке, поневоле был втянут в преследование, но чем дальше он продвигался, тем более растягивались и становились уязвимее пути римских военных поставок, а значит, все больше и больше сил требовалось выделять на их охрану. Не могли легионы и рассредоточиться, дабы продвигаться вперед широким фронтом, для этого армия Рима была недостаточно многочисленна. С учетом приведенных соображений тот факт, что Веспасиан во главе сравнительно небольшого подразделения был отряжен для проведения самостоятельных операций на юго-западе острова, не может не вызывать удивления.