За несколько дней до прибытия адмирала ко двору в Барселоне неожиданно объявился дон Луис де Бобадилья. В другое время приезд молодого графа вызвал бы среди придворных толки и пересуды, но теперь все были настолько увлечены великими открытиями Колумба, что почти никто не обратил на юношу внимания. Однако присутствие его было все же замечено, и многие, пожимая плечами, с улыбкой, шепотком передавали друг другу, что он сошел с каравеллы, прибывшей из Леванта. Какое-то время придворные остряки даже подшучивали, опять же вполголоса, что граф де Льера тоже совершил путешествие «на восток»! Но все это как будто совсем не трогало нашего героя. Вскоре он вернулся к своим обязанностям при дворе и зажил как ни в чем не бывало.

В день торжественного приема Колумба Луис де Бобадилья тоже был в зале, облаченный в роскошные одежды, и никто даже из самых знатных дворян Испании не мог с ним соперничать в красоте и благородстве осанки. Было замечено, что Изабелла благосклонно улыбнулась Луису во время церемониального шествия, однако более рассудительные наблюдатели только покачивали головой. Любимица королевы маркиза де Мойя даже в столь радостный день была сурова и холодна, и причиной тому было, видимо, недостойное поведение ее ветреного племянника. Лишь один человек смотрел на дона Луиса с нескрываемым восторгом: это был Санчо Мундо, который остался в Барселоне, чтобы принять участие в торжестве Колумба, и даже получил за свои заслуги разрешение присутствовать на приеме. Его пристрастие к табаку, неведомому растению, от которого он получал явное удовольствие, привлекало к нему всеобщее внимание. Чуть ли не двадцать придворных едва не отравились, пытаясь ему подражать! А после приема с ним приключился случай, который так характерен для духа эпохи, что о нем стоит рассказать подробно.

Церемония окончилась, и Санчо вместе с толпой уже выбирался из зала, когда его остановил человек лет сорока, хорошо одетый, с приличными манерами и спросил, не согласится ли Санчо принять участие в одном из скромных обедов в честь адмирала и его друзей. Санчо, для которого все эти празднества и почести были в новинку, разумеется, благосклонно согласился и вскоре оказался в одной из дворцовых комнат, где ради него собралось человек двадцать молодых дворян: в тот день в Барселоне каждый почитал за счастье, если ему удавалось заполучить хоть самого незаметного из спутников Колумба!

Едва Санчо вошел, как юные отпрыски знатных кастильских семейств обступили его со всех сторон, осыпая моряка похвалами и поздравлениями и нетерпеливо расспрашивая его спутника, которого называли то доном Педро, то сеньором Пьетро Мартире. Вряд ли стоит уточнять, что это был прославившийся впоследствии историк Пьетро Мартире, или Педро Мартир, итальянец по происхождению, которому Изабелла доверила воспитание и обучение придворной молодежи. Стремясь удовлетворить вполне понятное любопытство своих родовитых воспитанников и зная, что сам Колумб недостижим, он выбрал Санчо, руководствуясь известным принципом: за неимением лучшего обходятся тем, что есть под рукой.