– Таита, – тихо всхлипнула она. – Он умер. Тан умер. Я не могу жить без него.

– Нет! Нет! Он жив. Я пришел к тебе от него и принес послание любви и преданности.

– Не нужно так жестоко смеяться надо мной. Я знаю, он умер. Его могила уже запечатана…

– Это всего лишь уловка, чтобы обмануть врагов! – вскричал я. – Тан жив, клянусь тебе. Он любит тебя. Он ждет тебя.

– Ох, если бы я только могла поверить тебе. Но я так хорошо тебя знаю. Ты всегда готов солгать, чтобы спасти меня. Зачем же ты мучаешь меня лживыми обещаниями? Я так тебя ненавижу… – Она попыталась вырваться из моих объятий.

– Клянусь тебе! Тан жив.

– Поклянись честью матери, которой ты не знал. Поклянись гневом всех богов. – У нее едва хватило силы бросить мне вызов.

– Клянусь тебе всем этим, а также моей любовью и долгом по отношению к тебе, моя госпожа.

– Может ли такое быть правдой? – Я увидел, как вместе с надеждой силы начали возвращаться к ней и слабый румянец появился на щеках. – О Таита, неужели он жив?

– Разве был бы я таким счастливым, если бы это было не так? Ты же знаешь, что я люблю его так же, как и тебя. Разве смог бы я улыбаться тебе, если бы Тан действительно умер?

Она не отрываясь смотрела мне в глаза, а я начал ей рассказывать обо всем, что произошло со мной с тех пор, как я покинул ее много недель назад. Я только опустил подробности о сцене в старой хижине на болоте и сожительнице Тана.

Лостра не произнесла ни слова, но глаза следили за моими, и она упивалась каждым моим словом. Ее бледное лицо, почти прозрачное от голода, сияло, как жемчужина, когда она слушала мой рассказ о приключениях в Галлале и о том, как Тан вел в бой своих воинов, как он пел в дикой ярости сражения.

– Как видишь, это правда, Тан жив, – закончил я.

Лостра заговорила в первый раз с тех пор, как я начал свой рассказ:

– Если он жив, приведи его ко мне. Я не съем ни крошки до тех пор, пока не увижу его снова.

– Я приведу его к тебе, как только смогу найти человека, который отнесет ему письмо, если ты этого захочешь, – пообещал я, а сам протянул руку к своему сундучку и достал оттуда зеркало из полированной бронзы. Поднес его к глазам Лостры и мягко спросил: – Ты хочешь, чтобы он увидел тебя такой?

Она уставилась на свое осунувшееся лицо с впалыми глазами.

– Я пошлю за ним сегодня же, если ты прикажешь. Он будет здесь через неделю, если тебе действительно хочется этого.

Я увидел, как борьба противоположных желаний отразилась на ее лице.

– Какая я уродина, – прошептала она. – Я кажусь старухой.