– Дай мне настоящее имя, – приказал фараон, в возбуждении снова поднимаясь на ноги. – Назови последнего сорокопута!

Тан медлил. Он не спеша обвел глазами двор храма. Когда наши взгляды встретились, я незаметно кивнул ему, чтобы только он видел это движение. Взгляд его не остановился на мне и скользнул дальше, к открытым дверям святилища.

Внимание всех собравшихся было обращено на вельможу Тана, и никто не заметил, как цепочка вооруженных людей стремительно вышла из святилища и бесшумно пересекла двор. Хотя все они были при полном вооружении и несли боевые щиты, я узнал большинство из них, разглядев лица под шлемами. Там были Ремрем и Аст и пятьдесят других воинов отряда синих. Они быстро построились вокруг трона как царская охрана, а Ремрем и Аст незаметно встали позади вельможи Интефа. Как только они заняли свои места, Тан снова заговорил:

– Я назову тебе имя Ак Сета, божественный фараон. Он бесстыдно стоит в тени твоего трона. – Тан показал мечом. – Вот он! И на шее этого изменника висит «Золото похвалы». Вот он стоит, единственный Товарищ фараона, который превратил твое царство в логово убийц и разбойников. Вот он, Ак Сет, – правитель нома Фив и великий визирь Верхнего царства!

Страшная тишина установилась в храме. Среди собравшихся тысяч десять или даже больше серьезно пострадали от рук вельможи Интефа, и у них были причины ненавидеть его. Но никто не посмел поднять голос против него и выразить радость при разоблачении. Все знали, сколь ужасен его гнев и неотвратимо возмездие. Мне показалось, что я чувствую запах их страха в испарениях, поднимавшихся над толпой, как дым курений. Каждый понимал, что славы Тана и величия его подвига недостаточно для того, чтобы одними словами, без доказательств, свалить такого человека, как вельможа Интеф. Если бы они выразили в тот момент свое согласие или радость, это могло стоить им жизни. В полной тишине вдруг раздался смех вельможи Интефа. Презрение слышалось в нем, и одним небрежным движением он отмахнулся от Тана и повернулся к царю:

– Солнце пустыни выжгло его разум. Бедняга сошел с ума. Это бред, в котором нет ни единого слова истины. Мне следовало бы рассердиться, но вместо этого я печалюсь из-за того, что столь славный воин так низко пал.

Он протянул к фараону обе руки величественным, полным достоинства и доверия движением:

– Всю свою жизнь я служу фараону и моему народу. Моя честь настолько неуязвима, что я не вижу необходимости защищаться от таких бредовых обвинений. Без малейшего страха я доверяюсь мудрости и справедливости божественного царя. Пусть говорят мои дела и моя любовь к фараону, а не мой язык.