Самые толстые канаты мы протянули вдоль берега и запрягли в них наших лошадей упряжками по десять. Мы быстро обнаружили, что можем одновременно гнать вперед десять упряжек или сто лошадей, пристегнув их к главным канатам. С большим количеством лошадей трудно было бы управиться.

Помимо лошадей, почти две тысячи человек тянули дополнительные и направляющие канаты. Людей и лошадей меняли каждый час, чтобы сил у них хватило надолго. На каждом опасном повороте или изгибе реки мы разместили на берегу группы людей с длинными шестами, которыми они должны были отталкивать от скал ладьи, когда те будут проходить мимо. Такие же команды мы высадили на гранитных островках.

Наш народ был рожден на берегах реки и понимал нрав родного Нила лучше, чем собственных жен. Мы с Таном разработали систему сигналов, которые подавались горном. Она действовала гораздо лучше, чем я ожидал.

На бортах ладей моряков также вооружили шестами, чтобы отталкиваться от скал. Во время работы они пели древние песни корабельщиков. «Дыхание Гора» первым должно было пройти через порог. Под звуки песен и крики погонщиков лошадей, смешивающиеся с гулом воды в ущелье, мы потащили корабль вперед, и его нос направился в первую протоку с гладкой стремительной водой.

Огромная зеленая волна встала под носом ладьи, однако наша решимость пересилила мощь воды, и две тысячи человек и сотня лошадей потащили ее вперед. Мы провели «Дыхание Гора» через первую стремнину, и под наши радостные крики она выскользнула на глубокий спокойный плес.

Однако впереди нас ждали еще шесть миль порогов. Мы сменили людей и лошадей и потащили корабль дальше, по бурному, кипящему потоку, где скалы торчали из воды, как головы гигантских гиппопотамов, готовых расколоть хрупкие борта гранитными клыками. Мы провели судно по шести милям адских стремнин, где каждая скала грозила смертью и разрушением. Но канаты держались, а люди и лошади, меняясь, тянули ладью вверх по течению.

Моя госпожа шла вдоль берега рядом с потными мужчинами. Даже под знойным солнцем пустыни она казалась свежей и прохладной, как цветок, а ее смех и шутки ободряли работников. Она пела вместе с ними рабочие песни, и я временами тоже вступал в этот хор. Иногда мы на ходу придумывали новые слова. Люди смеялись и тянули канаты с новой силой.

Царевич Мемнон ехал на спине Клинка, на первой, ведущей упряжке лошадей. Гуи завязал веревку вокруг груди лошади позади передних ног, чтобы царевичу было за что ухватиться, потому что ножки Мемнона были еще слишком короткими и он не мог держаться ими. Они смешно торчали по бокам широкой спины лошади. Царевич гордо махал рукой отцу, стоявшему на кормовой надстройке ладьи.