На очередном Пленуме ЦК КПСС 22 мая 1989 года впервые за всю историю партийных пленумов присутствующие не встали и не аплодировали, когда вошли генеральный секретарь и другие члены Политбюро. Обсуждались вопросы, связанные с предстоящим съездом народных депутатов СССР. С докладом по этому вопросу выступил М.С. Горбачев.

Сотрудник ЦК КПСС К.Н. Брутенц вспоминал: «Изменение настроений в ЦК и в стране отразилось в том, что дискуссионным стал, казалось бы, бесспорный вопрос: нужно ли совмещать, как предполагалось, должность генсека и председателя Верховного Совета и должно ли выдвижение проводиться на альтернативной основе. “Возмутителем спокойствия” и тут оказался Ельцин, выступивший одним из первых. Он высказался за то, чтобы “съезд сам решал по всем кандидатурам, а предварительно не решать ничего. Должны быть альтернативные кандидатуры”… Ельцина никто явно не поддержал».

В Кремлевском Дворце съездов 25 мая — 9 июня 1989 года проходил 1-й съезд народных депутатов СССР. В первый же день его работы генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев был избран председателем Верховного Совета СССР. Первым заместителем председателя ВС СССР был избран А.И. Лукьянов. Горбачев выступил с докладом «Об основных направлениях внутренней и внешней политики СССР».

Помощник Горбачева Георгий Шахназаров вспоминал: «Партийные лидеры могли чувствовать себя спокойно. Каждый второй в зале находился в их прямом или косвенном подчинении, три четверти народных депутатов были членами партии — больше, чем в прошлом, когда в разнарядках соблюдались пропорции, соответствующие “блоку коммунистов и беспартийных”. В канун съезда Георгий Петрович Разумовский, заведовавший организационно-партийным отделом[51], наставлял республиканских и областных секретарей, а те, в свою очередь, депутатов от своих округов, как вести себя на съезде. Правда, члены Политбюро впервые за советскую историю не были посажены в президиум и встречены, как было заведено, вставанием и бурными аплодисментами. Им пришлось довольствоваться скромной правой трибуной или даже разместиться в зале радом с другими “рядовыми” депутатами. Зато в перерывах между заседаниями можно было собраться в уютно обставленной комнате, примыкавшей к сцене, чтобы обменяться мнениями о ходе съезда, отдохнуть и подкрепиться. Буфет членов президиума съезда располагался этажом ниже и обслуживался скромнее, по второму классу. Большие черные “ЗИЛы” по-прежнему подкатывали к закрытому для публики боковому подъезду, как в добрые старые времена. И так продолжалось до последней, предавгустовской сессии Верховного Совета 1991 года. Президент то ли не рисковал, то ли стеснялся сказать своим коллегам по Политбюро, что им пора спускаться в народ. А, скорее всего, — откупался этим нехитрым способом от партократии, оттягивал неизбежный ее мятеж. Он, можно сказать, действовал по Марксу, считавшему, что пролетариату предпочтительней откупиться от буржуазии, чем насильственно ее экспроприировать. Да и перед глазами у него был печальный пример Хрущева. Пока тот сотрясал устои своей анафемой по адресу культа личности — соратники терпели, а вот когда вознамерился ликвидировать кремлевскую столовую и навести экономию в пользовании автомобилями — этого ему не простили…