– И что изменится? Что с плавучим якорем, что без оного будет твой когг кувыркаться по волнам.

– Да? Как же надо поступить?

– Твой век сплошных механизмов. У вас и горшки уже механические?

– Дождись следующего портала и проверь, тебе понравится.

– Заинтересовал, расскажешь о том, как вы там жили?

– Как жили, так и живем, это я один такой вляпался в дичь непроглядную!

– Я серьезно.

– И я серьезно. Расскажу, ты будешь читать послания Антонио, а я буду диктовать мемуары о достижениях своего времени.

– Люди научились летать? – встрепенулся архитектор.

– Перелеты стали обыденным способом передвижения. На Луне были, к полету на Марс готовятся.

Глаза итальянцев загорелись жаждой познания далекого и, возможно, достижимого будущего, однако Норманн остудил повторным вопросом:

– Так что там не так с плавучим якорем?

– Во время шторма его сбрасывают с кормы, а на бушприте поднимают маленький парус.

– Теперь понятна причина высокой надстройки, ветер держит судно поперек волны.

– Еще одна ошибка. На корме не самостоятельная конструкция, а продолжение корпуса. Надстройки делают на самом верху.

– Капитанскую каюту, – блеснул познаниями Норманн.

– Площадки для стрелков! Атаку надо отражать до того, как пираты заберутся к тебе на палубу!

Разговор перешел на тему самолетов, электричества, поездов и прочих обыденных для двадцать первого века вещей. Кроме искренней заинтересованности были и уточняющие вопросы, которые ставили в тупик. Как объяснить, почему летит самолет, если и сам этого не знаешь. Крыльями не машет, двигатели чего-то там крутят – и полетели. А что такое двигатель и как он работает? Устав объяснять, Норманн посоветовал разобрать мотор одного из грузовиков, что стоит у портала.

Ганзейский когг непригоден для океанского плавания, это более важная тема, которая в равной степени касается всех – и Норманна, и итальянцев.