— Она! — визжит Лю, так что все вздрагивают, а Мелона роняет большую бутыль с водой, которую успела наколдовать и заливает ею себе все ноги.

— Твою мать, я же заболею! — хнычет она.

— Прости, — Лю бросается к ней, быстро сушит джинсы и кроссовки. — Лучше?

— Ага…

— Ты уверена? — хмурится Рейв.

— Ну, мне кажется, что да, видите… что-то белое на горизонте?

— Ладно, теперь и я вижу, — кивает Якоб.

— Да-да, правда, и звук, да? Мотор ревёт?

— Она, — кивает Рейв.

Только успевшее возникнуть напряжение рассеивается. Теперь Рейв нервно приплясывает, будто разминается перед боем.

Не может стоять на месте, над ним будто нависает невидимая рука.

Небо стремительно темнеет, и от того ещё волнительнее в последний раз стоять на суше в Траминере. Всё кругом становится густо-черничным, океан напоминает виноградный бурлящий джем, шумит и будто собирается вставать сегодня ночью на дыбы. Даже воздух кажется иным.

Никогда, покидая дом после отбоя, Рейв не чувствовал себя так волнительно. Ни одна охота не делала с ним это, ни одна вылазка в паб, ни одно свидание.

Совсем скоро он поднимется на борт торгового судна, а выйдет уже в Дорне. И всё, прощай прошлая жизнь. Навсегда.

Это определённо самое безумное, что он когда-либо делал.

— Ты как? — спрашивает Листан, который всё это время стоял в сторонке, будто его и не было.

— Нервно. Но счастлив.

— Я рад, — улыбается он. — Значит, больше не увидимся?

Листан наблюдает за приближающейся яхтой с таким видом, будто она лишает его друга.

— Ты всегда можешь приехать в Дорн.