– И бумага у тебя с собой?

– Да, вот здесь, в кармане. Хорошо, что твои воины не почистили его.

– Уфф! – обрадовался Виннету и замолчал, что-то обдумывая.

Когда позже я узнал о его мыслях, я был поражен – вряд ли такое могло прийти в голову моим бледнолицым собратьям.

Поднявшись, Виннету сказал:

– Мы возместим ущерб моему брату. Но сначала тебе надо до конца поправиться.

Мы вернулись в пуэбло. Впервые за последние дни мы, четверо белых, провели спокойную ночь. На следующий день Хокенс, Стоун и Паркер торжественно выкурили с апачами трубку мира. Речи лились рекой, особенно усердствовал Сэм. Он то и дело подшучивал, и даже всегда серьезные индейцы тщетно пытались сдерживать приступы смеха. Потом мы удалились, чтобы с мельчайшими подробностями обсудить события прошедших дней. Когда разговор коснулся освобождения Инчу-Чуны и Виннету, Хокенс ни с того ни с сего прочитал мне целую нотацию:

– Вы просто чудовищно коварный человек! От друзей нельзя ничего скрывать, особенно если они столько для вас сделали. Вспомните, кем вы были, когда мы впервые встретились в Сент-Луисе? Не отнесись мы к вам серьезно и с должным пониманием, сидеть вам на прежнем месте. Короче, мы заменили вам отца с матерью, дядю и тетю, носили на руках, кормили лучшими кусками мяса, чтобы вы окрепли телом, отдавали весь свой опыт и мудрость, чтобы вы возмужали духовно. Взамен мы вправе были ждать уважения и почитания, а что получили? Какую благодарность? Похоже, мы слишком много вам позволяли. Я не в состоянии перечислить все ваши выходки, но самым ужасным было то, как вы тайком от нас освободили двух вождей. Этого я никогда вам не прощу и запомню на всю оставшуюся охотничью жизнь! Но послушайте меня! Любовь – дело непонятное и темное, как сама женщина: чем хуже с ней обходишься, тем сильнее она любит. Итак, мы сохраняем вас в наших рядах и наших сердцах и на сей раз, но при условии, что вы одумаетесь и впредь станете умнее. Вот вам моя рука. Вы обещаете исправиться, дорогой сэр?

– Конечно, – ответил я, улыбаясь и пожимая его руку. – Буду брать пример с вас и скоро стану таким, как Сэм Хокенс.

– Гринхорн надумал сравниться с самим Сэмом Хокенсом! Напрасный труд! Шансов примерно столько же, как у земляной лягушки стать оперной дивой. Я бы…

Однако тут с хохотом вмешался Дик Стоун:

– Постой, помолчи, старый болтун! Вы только послушайте, что он тут наговорил! Будь я Шеттерхэнд, не потерпел бы, чтобы меня то и дело обзывали гринхорном!

– Не потерпел бы? Но он и в самом деле гринхорн!

– Чепуха! Кому мы обязаны жизнью? Сто лучших вестменов, вместе со мной и с тобой, не смогли бы сделать того, что он совершил вчера. Он защищает нас, а не мы его, поэтому прекращаем смеяться над парнем! Если бы не он, не сидеть бы тебе, старый болтун, сейчас здесь с поддельными волосами на голове!