Соньке после двух арий сделалось скучно. Подвинув Юльку, она легла рядом с ней.

– Иди на другой диван, – предложила Юлька.

– Другого нет.

– Как так – нет? Их тут в каждой комнате по две штуки!

– Я тебе что, мешаю?

– После последней встречи с Серёжкой ты стала дурой.

– И что?

– Тебя это не тревожит?

Сонька подумала и сказала:

– Нет.

– Тогда тебе надо идти к нему.

– Для чего?

– Ведь ты его любишь. А он – тебя. Он – вор, ты – воровка. И оба вы полоумные.

– Как-то слишком всё хорошо, – заметила Сонька, – ни одного изъяна. Когда всё так идеально и абсолютно не к чему прицепиться, хочется вымещать всю злость на тарелках. Нет, не пойду к нему. Не пойду.

– Тогда замолчи. Мне необходимо поспать.

Сонька замолчала, недружелюбно глядя на свои ноги. Лак с ногтей уже кое-где облез. Это был лак Ленки. Вспомнив о ней, а также о Таньке, Сонька с глубокой грустью вздохнула. Через двадцать минут донёсся хлопок наружной двери квартиры. Сонька с Юлькой подумали, что вернулся Матвей, и потому в страхе приподнялись, когда ещё минут через двадцать в комнату вошла девушка.

– Это я! – вскричала она голосом Матвея, заметив полубезумно-звериное выражение в глазах Юльки.

– Ах ты, дурак! – рассмеялась Сонька, опять откинувшись на подушку, – мы антикварный диван чуть не обосрали!

Юлька, щуря глаза, разглядывала Матвея. Он стал блондинкой с пышными, длинными волосами, спортивным складом фигуры и очень милым лицом под слоем тонального крема, румян и пудры. На нём была средней длины юбка, колготки, кофточка и ботиночки на платформе.

– Что это за ботинки? – с крайней досадой спросила Юлька, – я ведь тебе велела туфли купить!