В радостных эмоциях Кирилл взял Айки за запястье и резко замолчал: он понял по её взгляду, выражению лица, улыбке, смущению, что ей приятен этот жест.

«Что это с моей дикаркой Айки? Неужели… я ей нравлюсь? – удивлённо подумал Кирилл, убрал руку и стал размышлять дальше, пока они кушали жаренное козье мясо – А как я отношусь к ней? Да, мы знакомы несколько дней, да, всегда рядом с собой в роли жены я видел женственную наивную русоволосую тургеневскую барышню, с которой бы мы вместе по вечерам молились, а потом читали на диване у камина разные книги и которой я бы читал стихи Пушкина и Жуковского. Но, если бы Айки была одной веры со мной, чем бы она была хуже такой тургеневской барышни?».

Решив, что поговорит с Айки на эту тему как-нибудь другой раз, Кирилл распрямился и предложил:

– Айки, давай, идём скорее плот опробовать, дай Бог, всё получится, и мы доплывём до России, попутного нам ветра…

Они забрались на плот, оттолкнулись, поймали ветер парусом, плот поплыл…

… Вдруг одна верёвка, что была потоньше остальных, не выдержала двух пассажиров да ещё и груза( Айки и Кирилл набрали с собой в самодельную бочку воды и фруктов, чтобы было, что кушать в пути) и порвалась, а плот сразу стал разваливаться…

Кирилл скорее подхватил Айки и стал, упираясь до изнеможения плыть обратно, чтобы не утонуть…

… Скоро друзья лежали на песке и переводили дыхание, Кирилл сидел с безрадостным лицом и мокрыми рыжеватыми волосами, которые на солнце казались ещё рыжее…

– Кирилл, не унывай так, давай уже сегодня отдыхать, завтра будем разрабатывать другой план. И спасибо, что подхватил меня и не дал утонуть… – с искренним сочувствием и заботой во взгляде произнесла Айки.

– Чтобы ты понимала, дикарка! – со слезами крикнул Кирилл.

– Дикарка? – удивлённо спросила Айки – Просто дикарка? А, мне казалось, что после такой важной беседы длинною в ночь, мы стали относиться к друг другу по-другому…

Кирилл встал с песка в полный рост и пристально посмотрел изумрудными глазами на Айки, от волнения и стыда юноша побелел так, что веснушки на щеках выделялись ещё ярче…

Айки сидела в стороне в печальном молчании, закрыв свои узкие глаза, длинные неухоженные смоляные волосы падали ей на луноподобное лицо…

«О, Боже Милостивый, что я наделал?! Учил же меня батюшка Лаврентий, что гордым быть – глупым слыть, а я так опрометчиво обидел Айки, совершенно не подумал! Как теперь это исправить?» – думал со слезами в глазах Кирилл, а потом подошёл к девушке и робко виновато начал:

– Айки, прости, прости, пожалуйста, я сказал эту совершенную глупость в расстроенных чувствах, я не имел в виду ничего оскорбительного, поверь! Я имел в виду, что ты уже привыкла к жизни на острове, я… совершенно не хотел обидеть тебя…