… Но, как Юля не билась за нормализацию свой жизни, все попытки она проваливала, все дела валились из рук, она так и не могла никак вытянуть себя из этой зелёной трясины уныния и отчаяния: она не понимала, чем и как ей жить дальше, она боялась этой абсолютной неопределённости в своей жизни. Отсутвие всякой перспективы в жизни, полный застой пугал и вгонял в хандру нечастную Юлию, зелёные глаза которой от переживаний стали такими печальными, что, казалось, даже их цвет стал какой-то невзрачный и невыразительный, травянистого оттенка зелёного.

… Эти четыре дня дома только усугубили проблемы Юлии, что начались в больнице.

… Именно в эту тяжёлую для себя минуту Юлия впервые за долгие годы села, и вспомнила о той жизни в детстве, которую, много лет уже не вспоминала, и казалось, должна была уже напрочь забыть…

Она вспоминала, как шестилетней милой девчушкой Юля жила в Тюмени с доброй набожной мамой, православной христианкой, по инициативе которой и крестили в детстве Юлю, такой же ласковой мягкой бабушкой и строгим замкнутым отцом, которого всегда раздражала славянская русская внешность дочери, так как сам он был узбек. Даже отчество дочери дал не своё, а её дедушки по материнской линии, которого звали Афанасием. И в доме всегда был уют и тепло, Юлю любили, мама благословляла на сон и красиво напевала «Отче Наш»…

А потом, когда мама Юлии отошла ко Господу, отец Юлии отдал свою тёщу в дом престарелых по её немощности в девяносто лет, а дочь увёз в Москву, чтобы та занялась учёбой и дополнительными занятиями, он жаждал, чтобы у дочери была какая-то престижная успешная карьера в будущем, и Юля попала в секцию фигурного катания, где её спортивностью и выносливость восхищались все тренера…

… И у Юлии засияли благостным светом её зелёные глаза, она поняла, где её ждёт какое-то утешение, надежда, какие-то хорошие перемены и новшества в жизни, толчок для преодоления апатии, глоток свежего воздуха: только в церкви, у Господа нашего Христа в доме. Всю жизнь, поражая авторитетному отцу, Юля с насмешливостью и большим недоверием и скептицизмом относилась к церковной жизни, а тут поняла, как была не права! Как она всю жизнь ошибалась! Сейчас она видела свой свет в жизни только в походе в церковь…

… И так, ранним утром двенадцатого марта Юлия приготовилась в поход в церковь, надела тёплую тёмно-фиолетовую макси-юбку, любимый бирюзовый свитер, серебряный пуховик и теплый нежно-розовый палантин, и тихим шагом направилась к церкви…

… Весна только-только начинала входить в свои права, она ещё не стала полноправной королевой, поэтому кругом лежали сугробы снега, которые ещё явно не скоро полностью растают, мороз был несильный, но бодрящий, и, благо, без ветра, а по сверкающему белоснежному снегу шаловливо играли в догонялки с мелкими пичужками солнечные лучи. Погода, хоть и была прохладной, зато солнце украшало, озаряло красоту бледно-голубого Небесного покрывала, как никогда раньше…