— Любовь, ненависть. Симпатия, антипатия. Проступки. А во всяком человеке заключена человеческая ценность и человеческое достоинство. Надо суметь распознать достоинства и отделить их от недостатков. И потом… В нашем деле прежде всего надо личные чувства подчинить общей пользе.

И она внимательно и даже строго посмотрела на Юлдуз и Георгия Ивановича.

Но Юлдуз уже беспечно улыбалась. Потеплело и лицо Георгия Ивановича.

— Вы, Ольга Алексеевна, просто мудрец. Какая музыка! Музыкальная атмосфера в доме! В этом великая ваша заслуга. Музыка должна играть в жизни человечества великую роль.

— То Огинский, — воскликнул пан Владислав. — Полонез Огинского. С ним шли поляки в бой.

Он просит тишины. Он слушает с увлечением, со страстью. Он бежит в гостиную поцеловать ручки божественной исполнительнице — Кате…

Ольга Алексеевна продолжает начатую мысль:

— Не подумайте, что я всех людей считаю хорошими. Вот муфтий. Он был и остается мерзавцем.

— Вот вы, Ольга Алексеевна, и заговорили революционным языком, а ведь муфтий по-своему неплохой, даже хороший человек. В рамках своего закона, в рамках класса капиталистов. Конечно, от него мне доставалось, от этого гарпагона в чалме. Я был в отчаянии. Замучил меня не тем, что бессовестно эксплуатировал меня — раба. Он вытягивал из меня тысячу сведений, я отдавал ему их скорее, чтобы освободиться от них, нежели просветить этого бухарского Ротшильда. А как он замучил меня игрой в кости. А этот отвратительный запах анаши из кальяна… И все же муфтий — хороший человек. Если бы не он, не знал бы я семейного счастья… Благодарение аллаху, у меня теперь есть Юлдуз, сын, семья.

Но жизнь властно и тревожно постучалась в калитку. Прибежал Шамси, сын сандуксоза Ибрагима.

Шамси мчался всю дорогу, все семь верст от Кафар-муры, устал, взмок.

— На станции железной дороги кого-то ищут. Станция полна городовых.

Оказывается, почтенный Ибрагим-сандуксоз вместе с сыном Шамси поехал рано утром к господину жандарму-ротмистру на вокзал — повезли ему только что сделанный сундук, большой, на целый халат в длину, обшитый красно-желтой и темно-фиолетовой с бордюрчиками медью, с двумя звонками в замочке.

Господин ротмистр, который по положению выходит к каждому поезду, встречает и провожает для порядка, давно уже заказал для петербургской сестры сундук — такого и самому легендарному Абдуллахану не срабатывали, — и сегодня отвез Ибрагим-сандуксоз с сыном на арбе соседа по хаджиахрарской махалле.

Милостью божьей сундук пришелся господину жандарму по душе, и господин ротмистр собственноручно дал сандуксозу деньги… а мог бы и не давать. Что спросишь с такого человека? Служащего? Самого главного…