— Потерпим. Ты видишь, и моя парижская модель… произвела впечатление.

Действительно, Ольга Алексеевна в пыльном, полном сажи купе — окно-то было открыто — выглядела так, будто только что сошла с обложки модного журнала.

— Что ж, — поглядывая на извлеченные из кармана часы, проговорил доктор, — у нас в запасе еще часа три.

— Интересно, — заметила Ольга Алексеевна, — а они посмели заглянуть в купе господина визиря?

— Кто их, наглецов, знает…

Оказалось, посмели. И далее шарили в чемоданах и хурджунах бухарского вельможи. Хоть Бухара и не пользовалась дипломатическими привилегиями, визирь был возмущен и обещал господам жандармам подать на них жалобу. Впрочем, не сам он. Он предоставил удовольствие объясняться с ними своему секретарю, бойкому, но в то же время вкрадчивому домулле.

Вельможа — это был Сахиб Джелял — зашел в купе к доктору и из белых ручек Ольги Алексеевны принял большую фарфоровую чашку чая, взглянув на тюк, лежавший на полке.

— И вы думаете, что Георгий-ака уже знает?

— Да, Шамси вернулся и сказал, что передал рабочему сверток с… оружием.

— Вы ужасно разболтались, милостивые государи, — с досадой заметила Ольга Алексеевна. — Пейте чай. Одно могу сказать: Шамси ужом проползет…

— Шамси — толковый йигит. На станции и разъезде полно полицейских. Хозяин поместья… сада, господин Дерюжников, ужасно боится революционеров из города. И сам ходит с заряженным револьвером. Похваляется: «К нам и фаланга не проползет!»

— А Шамси прополз. Вообще его надо выучить на фельдшера. Ольга Алексеевна уже научила его читать и писать. Он Ольгу Алексеевну называет не иначе как «мама».

Миша с Алешей в коридоре высунулись в открытые окна и в один голос восторгались на станциях и полустанках паровозами и мало интересовались, о чем говорят в купе.

Но доктор обязал их сразу же зайти в купе, едва какой-нибудь чин в форменной фуражке появится в одном из концов коридора. И они были преисполнены гордости от полученного поручения.

Но вагон был почти пуст. Предназначался он для чиновников, коммерсантов, богатых баев… Билет стоил дорого, и охотников путешествовать в 1-м классе не так уж много.

На площадке вагона никто не появлялся. Проводник не выходил из своего тесного закутка. Он мог безмятежно спать до узловой станции.

Вагон мотался на рельсах. Колеса ритмично погромыхивали на стыках. Паровоз ревел в душной ночи.

— На разъезде мы не остановились, — прозвучал звонко голос Ольги Алексеевны. — Сейчас проедем семафор. Смотри внимательно! Третий переезд.

— Ты уверена?

— Тысячу раз тут с детьми гуляли до разъезда, пока ты в Маньчжурии воевал. Смотри же. Первый переезд проехали. Сейчас! Да не здесь! Следующий. Поворот! Слышишь, свистит. Выемка! Сейчас! О!