— Майк! — Ландре, проходя к свободному столику, помахал одному из официантов, который тут же подошел к ним с подносом и приветливо улыбнулся. — Что там у тебя? — указывая на поднос.

— Свиные ребрышки с картофелем, салат из морепродуктов, чизкейк и кофе. Подойдет? — смуглый официант с тонкими смешными усами и сияющей улыбкой после одобрительного кивка выложил блюда на стол. — Как прошел концерт?

— Великолепно! Столько народу пришло, ты не представляешь! — Киллиан принялся рассказывать видимо-Майку о своих цитата "незабываемых впечатлениях". Ник же набросился на еду, почти не вникая в суть разговора. В этом и не было нужды: приятели болтали так, словно его здесь и не было.

Воспользовавшись моментом, он начал разглядывать Киллиана. Небрежно растрепанные локоны обрамляли красивое лицо с правильными чертами, которые успели заметно заостриться. Особенно выделялись точеные скулы. Под бледной безупречной кожей рук были видны синие вены.

— Долго мне еще ждать? — послышался недовольный мужской голос в другом конце зала.

— Минуточку, — ответил Майк, не замечая, как вилка в руках Ника застыла на полпути ко рту, и вновь вернулся к разговору. — Принести что-нибудь выпить?

— Я за рулем.

— Ну и правильно. Приятного аппетита, — официант снова широко улыбнулся и ушел в сторону кухни. По пути его вновь окликнул клиент, оставшийся без ужина. — Да иду я, господи, — послышалось негромкое ворчание Майка.

— Ты взял и спер чужой заказ? — пробубнил Ник с полным ртом.

— Ты спер чужое блюдо, — Киллиан без какого-либо выражения вины или стыда принялся лениво ковыряться в салате вилкой. — И ради бога, Ник, не говори с набитым ртом.

Ландре терпеливо ждал, пока Ник расправится с ужином, пристально изучая его лицо. Его телефон то и дело вибрировал, но он, убрав его подальше, перестал обращать на него внимание.

— Скажи честно, — серьезно начал Ник, когда отложил в сторону пустые тарелки, — ты не стригся с нашей последней встречи?

— Да, чтобы знать, как долго тебя не было, — в тон ему ответил друг и тряхнул головой, отчего пару прядей упали ему на лицо. — Я знаю, что выгляжу прекрасно. Чего не скажешь о тебе, — и то правда. — Выглядишь каким-то болезненным.

— Мне просто нужно проспаться, — отмахнулся Ник.

— Ну..? — ненавязчиво начал Киллиан, подталкивая к другой — более важной теме. Ник тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. Врать ему совсем не хотелось, а рассказать правду он не мог. Но не обязательно же рассказывать всю правду? И умалчивание — это не совсем ложь, ведь так?

— Ты знаешь, с деньгами у нас всегда было туговато, но я и сам не знал, насколько все плохо, пока отец в один день не сказал, что нам срочно нужно уехать. Он ведь не работал… сколько? Получается, шесть лет. А за бухло, квартиру, даже за меня нужно было платить. Он влез в долги — влез по крупному, — какому-то типу в том же баре, где проводил все вечера. Квартиру продали за копейки, да и времени не было торговаться, и мы свалили от греха подальше. В какую-то глушь в Нью-Хэмпшире, где жилье не такое дорогое, где люди дают в долг, потому что добры и ничего плохого о тебе не слышали. И знаешь, что? — Ник поднял голову к потолку и прикрыл лицо руками, с нажимом проводя по векам, — Я ведь думал, что он изменится. Неужели, когда у тебя есть ребенок, когда у тебя есть представление о нормальной жизни, единственное, что тебе хочется сделать — это утопиться в собственном горе? Хотя где я и где нормальность.