Преданность воина – одна из самых древних и прочнее всего укрепившихся добродетелей германского характера. Цивилизованный римлянин в изумлении смотрел на дружину вождя, которая сражалась до тех пор, пока сражался он сам, и добровольно разделяла с ним его плен. Для консервативного римского ума чистосердечная преданность варварских воинов была великолепным примером верности своему долгу. Тацит понимал, что эта верность была безграничной, и не мог подобрать для ее описания иных слов, кроме тех, что характеризовали преданность своему долгу; но тот, кто сам испытал радость боя, вряд ли думал, что энтузиазм, поддерживавший волю людей, порождается чувством долга. В истории сотня лет иногда проходит как один день, и чувства людей вряд ли сильно изменились по сравнению с чувствами поколений, которые сотрясали Европу в первые годы нашей эры.

В поэме «Хелианд» («Спаситель») святой Фома утверждает: «Человеку доставляет удовольствие быть верным своему господину, и он с готовностью умрет за него. Так и мы все: следуй за ним, считай, что твоя жизнь ничего не стоит, и умри вместе с королем на чужбине». И снова: промежуток времени, отделяющий автора «Хелианда» от Халльфреда Трудного Скальда, для духовной истории – пустяк, поскольку века в Германии и на Севере проходили по-разному. Для Халльфреда гибель короля Олава стала самым большим горем:

Поминальная драпа вызвала у большинства слушателей сочувствие. Даже его противник Грис, скучный приземленный человек, понимал горе Халльфреда, поскольку сам служил конунгам. Сага рассказывает нам, что в тот день, когда эти два человека собирались разрешить свои противоречия поединком, пришла весть о смерти Олава; Халльфред был словно громом поражен и свалился в постель. Когда Грис услышал презрительные слова в адрес Халльфреда, он сказал: «Нет-нет, не надо так говорить; мне самому никогда не удавалось добиться такой чести на службе у короля Гардарики (Руси), какой добился Халльфред у Олава, и я никогда так не горевал, когда умирали вожди, которым я служил».

Чувства, которые испытывали люди, принимавшие смерть хозяина как благо, можно объяснить лишь такими словами: он давал, я – получал; он – владел золотом, а я его унаследовал.

Виглаф, сын Веохстана, с грустью глядя на таких людей, произнес: «Промолвил Виглаф / печальносердый, / уча соратников / дружинному долгу: / «То время я помню, / когда в застолье / над чашей меда / клялись мы честью / служить исправно кольцедробителю, / нас одарившему одеждой битвы, мечами, кольчугами, / коли случится нужда в подмоге» («Беовульф»).