— Командир идет к нам.

Из раздаточной принесли другой поднос. Такого же размера, как и первый, этот тоже был закрыт стальным куполом. Дежурные поставили поднос на офицерский стол и торжественно сняли крышку.

Длинный и серый, торт в точности повторял формы подводной лодки. И не просто подводной лодки, а русской ракетоносной субмарины класса «Тайфун».

Боцман протянул руку, и кто-то вложил в нее зажигалку. Щелчок — и ожил голубой огонек. Боцман начал зажигать сорок четыре свечи, установленные в носовой палубе «Тайфуна». Он был на полпути к носу, когда по громкоговорящей связи прозвучал тревожный гудок, за которым последовал голос:

— Фельдшера в радиорубку! Фельдшера срочно в радиорубку!

Купер быстро вышел из столовой.

— Что случилось? — спросил Киф.

Боцман уже держал в руках рацию. Тихо сказав что-то в микрофон, он выслушал ответ и обвел взглядом собравшихся.

— Командир заболел, — объявил Браун.

«Байкал».

Подсоединив последние провода к самописцу глубиномера, Беликов отошел, чтобы полюбоваться на свою работу. От прибора шел целый пучок, подключенный к выходному разъему гидроакустического комплекса. Записанный голос поющего кита пройдет по этим проводам и отклонит стрелку глубиномера на нужную величину. По крайней мере, Беликов надеялся, что так произойдет.

Марков опустил «каштан».

— Игорь, ты можешь сохранять глубину погружения и при этом удерживать дифферент на корму в пять градусов?

— А зачем это нужно? — тотчас же последовал встречный вопрос, заданный подозрительным тоном.

— Я хочу направить нос на лед. Нам надо настроить новый эхоледомер.

— Никаких новых эхоледомеров нет.

Марков подмигнул молодому акустику. «В кои-то веки, старина, ты, возможно, ошибаешься».

— Беликов, на каком расстоянии находится паковый лед?