— Отдай его мне, — предлагает таксист вполне серьезно. — Он по праву мой. В чью машину он сел? Около чьей башки пистолет держал?

Судя по всему, дядя не шутит, поэтому я обрываю его:

— Очень жаль, дорогой, но это невозможно.

— Жалко. Мамочка моя, что бы ему устроил! Чего только я не натерпелся от таких клиентов!.. Послушай, ты почему не хочешь отдать его мне?

— Потому что уже час, а может, два, как мы находимся в состоянии войны с гитлеровской армией.

— Да ну?

— А кто мне врал, что коммунисты заняли дворец?

— А ты слушал!.. Эта дура табачница меня с толку сбила. Значит, с немцами воюем?

Пересекаем шоссе Жиану и подъезжаем к памятнику Авиаторам. Здесь все вроде бы нормально. Но я-то знаю, что подразделения гвардейского кавалерийского полка замаскировались в близлежащем парке.

Крутой поворот влево. Тормозим… Приехали. В машине включается свет.

— Сколько я тебе должен, уважаемый?

— Мне? — Шофер с удивлением хлопает глазами, будто с луны свалился. Выключает счетчик. — Ничего вы мне не должны.

— Брось, дядя, я не хочу тебя грабить, — пробую я его уговорить.

Притворяется, что не слышит. Выходит из «бьюика»:

— Давай я помогу его тебе доставить!

Выхожу и я. Из штабных ворот выбегает офицер в походном снаряжении, в каске и при всем, что полагается. Он узнает меня. Я его тоже. Это младший лейтенант Джиджи Каранфил.

— Косте, это ты? — интересуется он. — Нам сообщили, что городская машина остановилась возле ворот. С тех пор как объявили операцию «Стежар», мы тут глядим в оба.

Приказываю немцу выйти из машины. Это место ему наверняка знакомо.

— А с этим что делать? — спрашивает Каранфил.

Я не отвечаю, потому что в эту минуту прощаюсь о шофером. После всего, что мы вместе пережили, мне кажется, будто мы с ним выехали давным-давно, а знакомы чуть ли не всю жизнь. Мы протягиваем друг другу руки и обмениваемся крепким рукопожатием.