Вымпел не единственная странность яхты «Дункан». Соседствующий с ним британский флаг на самом деле вызывает вопросов ничуть не меньше. Но они возникают не после прочтения первого абзаца, а позже, когда Жюль Верн детально описывает судно. Мы еще вспомним об этом британском флаге, но пока отвлечемся от странностей «Дункана» — на борту яхты назревает большая рыбалка.

* * *

«...Вдруг вахтенный матрос доложил, что за кормой «Дункана» плывет какая-то огромная рыба. Капитан Джон Мангльс немедленно приказал сообщить об этом лорду Эдуарду, и тот в сопровождении майора Мак-Наббса не замедлил подняться на ют».

Майор, поднявшийся вместе с владельцем судна на ют, личность весьма примечательная и загадочная, причем загадки начинаются буквально с первого о нем упоминания: не совсем ясна степень его родства с лордом Гленарваном. В одних вариантах перевода (например, в переводе И. Петрова, использованном в книге 1951 года издания) майора представляют как двоюродного брата жены Гленарвана, леди Элен. В других (перевод А. Бекетовой в издании 1985 года) Мак-Наббс становится двоюродным братом уже самого лорда. Казалось бы, невелика разница, но все же принципиальное различие здесь есть: своего кузена, надо полагать, Гленарван знал бы давно, будучи знаком с ним с детства. А вот с кузеном жены он познакомился бы совсем недавно, ибо женился лорд всего лишь три месяца назад.

Уточним спорный момент, заглянув в оригинал. «Lord Edward Glenarvan se trouvait à bord avec sa jeune femme, lady Helena, et l’un de ses cousins, le major Mac Nabbs» — написал Жюль Верн, и дело сразу проясняется: майор был-таки родственником самого Гленарвана, при этом не единственным кузеном, а «одним из его двоюродных братьев».

Итак, родственники оценили с юта изрядные размеры плывущей за яхтой рыбины, опознали ее как рыбу-молот, — и, посовещавшись с капитаном, решили, что недурно бы истребить этого одного из самых опасных представителей семейства акул. Заодно и леди Элен развлечется, полюбовавшись на зрелище грандиозной рыбалки.

Ну, да, такие уж были времена... Моряки зачастую вылавливали и убивали акул просто так, развлечения ради. «Гринписа» даже в проекте нет, попрекнуть некому, — и пойманным морским хищницам вспарывали брюхо, а затем возвращали их в родную стихию, потроха бросали туда же. Болевой порог у акул очень высокий, а жадностью и прожорливостью с ними мало кто может сравниться, — отпущенная хищница глотала и глотала собственную требуху, а та снова и снова выпадала из вспоротого брюха. Моряков это зрелище весьма забавляло, и отчасти их можно понять: у каждого имелись шансы, и немаленькие, закончить свой жизненный путь в акульем желудке после кораблекрушения или будучи смытым волной за борт.