От огня сладко ныли старые кости, морила дрема, но Хизр спать не стал, дождался, когда с треском обрушилась подгоревшая крыша избы и искры взлетели, будто рой огненных пчел, в ночное небо. Из пламени вырвался последний предсмертный вопль, затих.

Хизр даже на локте приподнялся, вглядываясь. Не удастся ли различить в пламени обгорелые кости старухи. Нет! Где там! Пляшут, пляшут духи огня…

Хизр откинулся на ковер, сладко зевнул и опять пробормотал все то же:

— Вновь встали над Русью зарева грозных времен Бату–хана!

Где–то рядом за ближними кустами пировали обнаглевшие, ожиревшие от человечины волки.

Слыша их грызню, Хизр, уже засыпая, подумал: вновь волки идут за ордой. Так же вот ночами у самых костров орды Чингисовой грызлись когда–то волчьи стаи…

13. СЫН ЗЕМЛИ РУССКОЙ

13. СЫН ЗЕМЛИ РУССКОЙ

— Аленушка, вороги!

Из гущи малинника за десятком ордынских воинов следили две пары ребячьих глаз.

Когда ордынцы проехали, ребята юркнули в глубь леса. Здесь было безопасно. Паренек сел на кучу валежника, взглянул на сестренку.

— Аленка, ведь они к нам в деревню идут!

Девочка только кивнула. Стояла она немного боком, прислушивалась, и брату из–под ее белого платочка, повязанного по–бабьи, узелком под подбородок, был виден только веселый вздернутый носик.

— Аленушка, — девочка оглянулась, — если тропой через болото бежать, обогнать ворогов можно?

— Нет, Павлуша, они на конях, едут по торной дороге. Где же их обогнать! — девочка запнулась на полуслове. — Придем мы из леса, батюшки с матушкой нет, а от родимой избушки одни угольки тлеют…

Павлуша сидел нахмурясь, раздумывая, потом встал, сказал, как взрослый:

— Значит, задержать ордынцев надо. Ты беги тропой, поднимай всполох. В случае чего наши мужики первый десяток ворогов перебьют, а остальных пугнуть придется.

— Что ты затеял, Павлуша? — Девочка вцепилась в холстину его рубашки.

— Ничего, сестренка, беги. Я как–нибудь выкарабкаюсь. Ордынцы в лесах, что совы в полдень.

— Что ты затеял? — повторила Аленка, не отпуская его.