— Да что ты, Захар! — Веселого прищура как не бывало, князь шептал деловито: — Прежде чем ярлык дать, и Мамай и мурзы сколько даров еще сдерут. Ну и пусть их дерут, не в том корень.

— На что ты, Дмитрий Иванович, намекаешь?

— А ты гляди! Вон меж мурз парень в русской одеже сидит. Ведаешь, кто таков?

— Нет!

— Княжич Иван, сын Михайлы Тверского. Приехал в Орду, сулит за ярлык дани Батыевы.

— Это худо!

— Худо, да не дюже! Казны у него кот наплакал, даров богатых ему не сделать. Вот мы и будем с ним тягаться, он посулом, а я серебром да соболями.

— А дани Батыевы?..

— Платили во времена Батыевы. Хватит Мамаю даров. Батыевы дани отдать — всю Русь по миру пустить и мою казну повытрясти до конца.

Князь замолк, приметив, что Мамай начал прислушиваться к его шепоту.

20. ТЬМА РУБЛЕВ

20. ТЬМА РУБЛЕВ

На пестром красно–синем ковре сидели два старых татарина, благодушно попивая кумыс. У края ковра на выжженной серой траве стоял княжич Иван. Оттого ли, что солнце даже сейчас, в полдень, смотрело на землю через дымную мглу мутным, багровым глазом, то ли просто от стыда, но лицо тверского княжича было красным. Глядя исподлобья на стариков, он в мыслях честил их: «Мизгири! Паучье племя! Рады глумиться над человеком! Расселись на ковре, кровососы, а ты стой перед ними, забыв о княжеской чести, не смея на край ковра ступить. Уйти бы! Нельзя…»

Старики посматривали на княжича, переглядывались меж собой. Были они родными братьями и знали повадку друг друга. Один веком чуть дрогнет, другой уже на ус мотает, но сейчас перед княжичем они и не пытались скрывать развеселой издевочки: была она как хорошая приправа к холодному кумысу. Можно потешиться за свои денежки! Можно! Княжич за деньгами пришел, к ростовщикам пришел, должен терпеть.

Долго молчали старики. Булькал кумыс. Наконец старший из братьев заворчал:

— Мы думали, ты, княжич, долг принес, а ты опять за деньгами. Откуда нам казны взять, если должники будут вот так по два раза с поклоном приходить? И без того много, много денег пропадает.

— Полно врать, пропадет у вас, как же! — угрюмо возразил Иван.

Старики, как по команде, хлопнули себя по коленям.

— Он еще не верит! Вон Абдуллу–хана убили на охоте, теперь долг с него где получать? В раю? Мамай, велев хана прикончить, о нас не вспомнил, хан помирал — радовался, что долга ему не платить, а нам убыток, и не малый.

— С вами свяжись, в самом деле смерти обрадуешься! Полно вам прибедняться, есть у вас деньги.