Все слушали его молча, и когда Фентон кончил и, повернувшись к ним спиной, обратился к Мюрри, все они сбились в кучу и стали сговариваться. Привыкшие с давних пор повиноваться тому, кто стоит на мостике, эти люди только в минуты озлобления находили в себе силу и способность сопротивляться законной власти. Теперь же, когда здоровый взрыв смеха убил в них чувство озлобления, они опять начинали рассуждать здраво и разумно. Всего важнее было теперь уйти от преследовавшего их судна, гнавшегося за ними на всех парах. «Эта погоня нешуточная, — решили они, — и единственный опытный и толковый офицер у нас Фентон! Он один может спасти нас!»

Таково было единогласное решение экипажа, и в течение некоторого времени Фентон мог положиться на них, как на каменную гору.

— Я думаю, дней через двадцать мы будем в Лондоне! — обращаясь к девушке, говорил Мюрри. — Фентон подтвердит вам это!

— Ну а если нас захватят, что тогда? — спросила Джесси. — Неужели венесуэльское судно может нанести обиду гражданке Соединенных Штатов?! Ведь они все боятся нас, не так ли?

Фентон не захотел оспаривать этой светлой уверенности девушки, хотя сам он, как англичанин, до некоторой степени сомневался в справедливости ее веры.

— Вы, конечно, правы, — отвечал он, — но мои представления и суждения ограничиваются сферой морских сведений. Вы желаете попасть в Лондон, мисс Голдинг, и потому я решил зайти в английский порт, хотя бы тот порт и не помечен в моем рейсе. Там вы можете пересесть на пароход, идущий на Ямайку, и отправиться в Англию на одном из пароходов Вест-Индской компании. Правда, на это потребуется более трех недель, но это уже не моя вина. Да, в сущности, мне кажется, теперь уже лишние два-три дня не имеют для вас большого значения! — закончил он.

— Решительно никакого значения! — сказала Джесси таким тоном, что Мюрри пристально посмотрел на нее и, прочитав смысл ее слов в глазах, почувствовал, как его обыкновенно бледное лицо залила на мгновение алая краска румянца, и он принужден был отвернуться, почувствовав известную неловкость.

— Ну, конечно, теперь это уже не важно, — проговорил он, — так как мы должны благодарить судьбу за то, что остались живы. Мне теперь кажется, что все это какое-то ночное видение, что всего этого никогда не было…

— Ну, как же? Разве, например, мисс Голдинг не действительность? — возразил Фентон.

— Мистер Вест не желает допустить этого, уж очень он любит иллюзии. Я для него нечто вроде старого чемодана, который приходится таскать за собой по железным дорогам и от которого он рад избавиться и сдать кому-нибудь другому на руки! Это он мне твердит с тех пор, как спас мою жизнь! Там, на плоту, я только и слышала от него «Лондон», «Лондон», «Лондон», и теперь он только об этом и думает. Я убеждена, что он будет плясать от радости, когда наконец посадит меня на другой пароход!