– Ладно, поглядим, – усмехнулся Захарий.

Он понимал, что подкупить капитана будет непросто, но считал это возможным, игра точно стоила свеч. Чем больше Захарий о том думал, тем важнее казался успех сей затеи, дабы не рухнуло все устройство мира, никому не позволяющее пренебречь законом алчности, этим великим двигателем прогресса, который согласует потребности с доходами и, обеспечивая спрос, справедливо раздает награды самым достойным.

В тот день, когда над Гонконгом гремел салют, Комптон прибыл на “Кембридж”.

В Тигриной пасти, где так и стоял корабль, стрельба слышалась отчетливо. Все понимали, что англичане празднуют обретение острова, и общее настроение было скверным, но Комптон переживал событие особенно тяжело и, закрыв руками лицо, в бессильной ярости скрежетал зубами.

Однако он прекрасно сознавал, что тут ничего не поделаешь: генерал-губернатор Цишань оказался в безвыходном положении, поскольку император предписывал любой ценой изгнать чужаков, но англичане фактически завладели островом, и попытки выдворить их неизбежно разрушили бы огневое затишье. После отказа исполнить их требования британцы могли атаковать Гуанчжоу, что привело бы еще к большим потерям. Оставалось только надеяться, что император, получив доклад, поймет мудрое губернаторское решение избрать путь наименьшего урона.

Никто не знал, как откликнется непредсказуемый владыка. В ожидании ответа из Пекина приходилось готовиться к новому столкновению с англичанами. Потому-то Комптон и прибыл на “Кембридж” – он доставил приказ о передислокации к Первому порогу Жемчужной реки.

Нил хорошо знал этот своего рода водопад в нескольких ли от Вампоа. На реке было два таких места с отмелями, появлявшимися, а потом исчезавшими. Всякую неделю тамошний фарватер пролегал иначе, и судам с низкой осадкой приходилось нанимать местных лоцманов.

Обитая в Вампоа, Нил не раз бывал возле Первого порога, где реку, протекавшую по зеленой равнине, с обеих сторон окаймляли рисовые поля, сады, там и сям разбросанные деревеньки. Пейзаж навевал воспоминания о сельских просторах Бенгалии, сонных и утопающих в зелени.

Однако нынче здешние окрестности претерпели разительные перемены. В последний месяц тысячи солдат и рабочих встали лагерем по обоим берегам. На восточном берегу поднялись глиняные стены форта, реку пересекал крепкий настил из огромных бревен, выглядевший дамбой. Для его сооружения вырубили лес на площади в сотни акров; строительные расходы взяли на себя купцы гильдии Ко-Хон, на одну только древесину истратив, по слухам, тысячи серебряных таэлей[95].