Мокрая борода креола блестела, черные пряди волос спадали на лоб, сверкали белки глаз. Сын алеутки и цыгана, бежавшего в незапамятные времена с Нерчинских рудников, он знал почти все бухты западного побережья Америки. Восемь раз был в плену и у корсаров, и у индейцев, знал все языки, которые слышал, плавал с Кусковым в Кантон и сюда, в Калифорнию, вел переговоры с вождями местных племен. Реку Шабакай он открыл тогда же с моря, но плыл он по ней впервые.

Алексей направил байдару под каменную арку. Арка была настолько высокой и просторной, что под ней мог бы пройти корабль, и поистине напоминала ворота.

— Ну и ну, — крутнул головой Лука, все еще державшийся за борт лодки.

Однако, не видя бурунов и камней, он тоже взялся за весло, и байдара медленно и плавно, преодолевая мощное течение, прошла ворота. Дальше открывалась стремительная, но чистая гладь реки, сдавленной крутыми утесами, местами поросшими лесом, местами голыми и неприступными. Словно страшная сила разорвала горы, и в этой расщелине неслась река. Все же после бешеной пляски среди бурунов здесь плыть было легко. В первый раз за всю дорогу Алексей положил весло, вытер мокрое от брызг лицо, зачерпнул горстью воды, напился.

— Кажись, проскочили! — сказал он, снимая шляпу. — А места-то какие, господи!

Он обернулся, посмотрел на ворота, затем на уходящие к небу стены каньона, на гигантские деревья, достигавшие вершинами краев ущелья. Ослепительный цвет неба, резкие границы тени, первобытные скалы и лес на непостижимой крутизне — все было так захватывающе ново, что Алексей несколько минут только вздыхал и улыбался.

— А ведь это наша земля, Василий! — сказал он наконец креолу, тоже жадно разглядывавшему берега. — Твое царство-государство... И речка наша. Никому мы тут мешать не будем, и нам никто не станет. Город выстроим, мельницу, корабли!

— Рвани охотской навезем, кабак поставим! — в тон ему ответил Василий и, обернувшись, насмешливо блеснул цыганскими очами. — Церковь еще, купелю — диких крестить!

Алексей с удивлением глянул на него, но креол уже отвернулся и занялся багром. Зато в разговор ввязался Лука. Забыв только что пережитые страхи, он начал мечтать о таком колоколе для церкви, который «гудел бы на сто верст». Потом спохватился.

— А чо с камнями, Лексей Петрович? — спросил он, беспокоясь. — Ить корабли не раки. Не пройдешь в речку.

— С вами тут помечтаешь! — Алексей засмеялся, махнул рукой. Однако слова Василия, насмешливый взгляд задели его. Некоторое время он усердно работал веслом, стараясь держать байдару посередине течения, и даже не любовался берегами. Приподнятое настроение постепенно проходило, уступало место заботам и беспокойству. Он прекратил разговоры и приказал налечь на весла.