Обхватив ладонями лицо, Алексей приготовился слушать. Правитель колонии развернул первую, лежавшую сверху, желтоватую бумагу, придвинул ближе свечу. Минуты две он вглядывался в написанное, затем начал читать.
«Иван Александрович! Письмо твое с протчими бумагами через корабельщика Смита получил и весьма рад доброму началу, а також и тем, что все в здравии и благополучии. У нас тут все не без хлопот, особенно с ближними промыслами и кораблестроением, а Санкт-Петербург требует, бостонцы тоже колошей бунтуют, но мы уж тут как бог пошлет, а все беспокойства больше об вас и ваших стараниях для блага Отечества. Лекарь Круль тоже прислал весточку, обласкан и принят королем Томеа-Меа, и сие меня порадовало и утешило...»
«Иван Александрович! Письмо твое с протчими бумагами через корабельщика Смита получил и весьма рад доброму началу, а також и тем, что все в здравии и благополучии. У нас тут все не без хлопот, особенно с ближними промыслами и кораблестроением, а Санкт-Петербург требует, бостонцы тоже колошей бунтуют, но мы уж тут как бог пошлет, а все беспокойства больше об вас и ваших стараниях для блага Отечества. Лекарь Круль тоже прислал весточку, обласкан и принят королем Томеа-Меа, и сие меня порадовало и утешило...»
Дальше Баранов писал подробные инструкции о составлении карты и описания бухты и берега, указывал, сколько посеять в первое лето ржи и пшеницы, узнать у индейцев, «какие водятся животные и минералы», а кроме того, «замечать небезнужно в перешейке от Малой Бодеги, в долинах и лугах, не водятся ли те полезные инсекты, приносящие мед и воск, служащие к благоденствию водворяющихся общежительством человеков, то есть пчелы. Глина також нужна будет на многие при обзаведении потребы, то и оную отыскивать разъезжающим людям приказывать. Отличных колеров каменья и руды, песок и земли доставлять к себе на настоящие и будущие опыты...»
Обо всем писал главный правитель, всюду проникали его заботы. Подумал и о лошадях и скоте для колонии. По сему поводу прилагал письмо к губернатору Калифорнии дону Ариллага и наказывал сразу же доставить в Монтерей. В третьем письме находились «прокламации» к испанскому населению, которые тоже надлежало передать губернатору. Копии их правитель Аляски посылал и Кускову. Эти «прокламации» были присланы из Санкт-Петербурга.
«Благородным и высокопочтеннейшим соседям Гишпанцам, живущим в Калифорнии, кому сие видеть случится, здравия, благополучия и всех от бога благ желает Главное Правление Российско-Американской Компании, под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством состоящее...» Так начиналось послание. Оно говорило о желании жить в добром согласии и о торговле, начало которым было положено Резановым и которые главное правление хотело продолжать.