«В Кадикских ведомостях содержится официальное известие, что 43 человека из отличившихся инсургентов повешены или расстреляны...»

«В Кадикских ведомостях содержится официальное известие, что 43 человека из отличившихся инсургентов повешены или расстреляны...»

Кому, как не ему, министру иностранных дел сильнейшей державы, знать, чт`о творится в мире! Американцы не зря поддерживают мятежников. Они идут на любые способы: воевали с индейцами против англичан, с французами против индейцев, с испанцами против таких же испанцев... А теперь, после второй войны с Англией, эти Северные Штаты укрепили свое владычество и без всякой церемонии захватывают весь бассейн Тихого океана. Завладели индейскими землями, загнав самих индейцев в «резервации», захватили Луизиану, Колумбию, осели на Сандвичевых островах. Сейчас под видом поддержки мексиканских повстанцев окружают Калифорнию... Неудивительно, если они в ближайшем будущем захватят не только весь материк, но и оба океана!.. Испания словно ослепла. Торгуется из-за незначительной гавани, требует уничтожения Росса, не понимая того, что сама сидит на раскаленных угольях... В первую голову нужно уничтожить мятежников, вешать их, расстреливать, доставить в американские колонии войска. Выжечь порохом революционную змею, пока не поздно!..

Он даже встал, так был раздосадован. Горбатый нос его (наследство матери — португальской еврейки) покраснел, выпяченная нижняя губа поджалась. Низенький, почти карлик, узкогрудый, в расшитом з`олотом парадном мундире, он казался старым мальчиком.

— Его превосходительство Николай Семенович Мордвинов!

Чиновник посторонился, пропустил в кабинет высокого старика в темно-зеленом длинном фраке, ботфортах, слегка опиравшегося на палку. Большая лысеющая голова с длинными прядями совершенно белых волос, открытый взгляд, военная выправка. Бывший адмирал и морской министр, ныне член государственного совета и председатель департамента экономии, даже у недругов вызывал почтение.

— Явился по зову вашего сиятельства... — с легкой одышкой сказал он поспешившему ему навстречу министру.

— Рад вас видеть всегда, ваше превосходительство, — ответил Нессельроде, кланяясь. Манеры его были чопорны и сухи.

Усадив гостя в кресло, министр остался стоять. Из-за своего роста он никогда не садился в присутствии посетителей. Тем более сейчас, когда хотел казаться особенно внушительным. Он не терпел адмирала за прямоту и не весьма верноподданнические мысли, а главное — за резкость суждений.

Некоторое время он ждал, пока Мордвинов устраивался в кресле, затем постучал длинными тупыми ногтями по крышке стола, немного опустил веки.