Они выпили.

– Сколько тебе лет, Маршал? – спросил король.

– Почти сорок, государь.

– А ты еще не женат. Пора задуматься над тем, чтобы возделывать пашню. Мужчине стоит позаботиться о наследнике, пока в его клинке звенит сталь.

Генрих осклабился.

– Вы читаете мои мысли, государь. – Если бы не смерть Молодого Короля, Маршал женился бы несколько лет назад. – Когда появится подходящая невеста, я колебаться не стану.

– Присмотрись к Элоизе из Кендала. Ты станешь ее опекуном. Женись на ней, если захочешь, – сказал Генрих. – На всякий случай, если тебе неведомо, земли ее весьма обширны. А еще они примыкают к Картмелу.

Маршал не ожидал, что меньше чем за час после его возвращения на него обрушится такой поток благодеяний. Обрадованный новыми имениями, но чувствуя себя неуверенно при мысли о незнакомой девушке, которую предложили ему в жены, он замялся.

– Государь, я…

Приняв его сдержанность за нежелание, король махнул рукой.

– Я не настаиваю, чтобы ты женился на девчонке. Насколько мне известно, она страшна, как кобылья задница. Поступай, как сочтешь нужным.

И снова Маршал поблагодарил его. А заодно выдохнул с облегчением. Если фортуна продолжит ему благоволить, можно замахнуться на кого-нибудь повыше, чем наследница Кендала.

– Элоиза – не красавица, но нрав у нее пылкий, – скабрезно изрек Джон. – Если не станешь вспахивать ее, Маршал, этим займусь я.

Уильям посмотрел на короля, который делал вид, что слушает менестреля.

– Спасибо за совет, сир, – сказал он Джону, а про себя добавил: «Ты ее и пальцем не тронешь, покуда я жив».

Затем Генрих велел рассказать об Утремере. Маршал стал описывать в красках жаркую пустыню, могучие замки крестоносцев, сверкающее синее море. Он с благоговением поведал об иерусалимских реликвиях и уважительно отозвался о воинствующих орденах тамплиеров и госпитальеров. Поскольку рядом не было никого, кто мог обидеться на это, он откровенно рассказал о вероломных действиях, постоянно ослаблявших Святую землю. Под конец он упомянул о Саладине, великом сарацинском полководце, чьи войска поставили под угрозу само существование королевства крестоносцев.

Генрих, внимательно слушавший, оживился:

– Божьи кости! Если я когда-нибудь улажу дела с этим подлецом Филиппом, то отправлюсь за море и возьму с собой Ричарда. Когда мы приведем десять тысяч рыцарей, пехотинцев и лучников, этот черт Саладин покатится оттуда подобру-поздорову.

– Ведите, государь, я с вами!

Вопреки сдержанности Маршала, кровь в нем вскипела.