— Но зачем? Я ничего и никого не хочу оставлять.

— Ах, если бы дело было в вашем или Моём желании! Мы вынуждены подчиняться обстоятельствам, которые сильнее нас. Я Судьбу имею в виду. Могучую Участь… Ну же, Август! Хватит ребячиться. Поднимайтесь, идёмте; всё будет очень весело или, по меньшей мере, занятно. Вы хотите узнать смысл всего произошедшего?

— О да!

— Вы не хотите оставаться один на один с этой мразью, которая сейчас испарилась отсюда?

— Нет!

— Тогда вам придётся поработать. Я проведу вас невидимыми путями вне прошлого и будущего, и только тогда вы поймёте. Достаточно многое поймёте, чтобы у вас открылись глаза. Не одевайтесь, мы будем там, где вам не придётся стесняться наготы. Вы готовы?

— Да!

— Возьмите мою руку.

Она была горячая, как огонь.

Бог взмахнул кадуцеем и…

Мелькнул Кремль, Старый Город.

Пространство перевернулось, точно мы метнулись в одну сторону, а время — в противоположную. Город сорвало прочь, словно измятую газету, подхваченную ветром с прибрежного песка.

И вдруг глаза ослепли, точно от беззвучного взрыва.

Мы стояли на твёрдой земле.

Первое ощущение было — жаркий слепящий блеск солнца. Каменистая пустыня, потрескавшаяся и сухая, горела безмолвием.

Словно земля Илиона.

Когда глаза привыкли к яркому свету, я с удивлением увидел прямо перед собой остатки недавнего костра. Кому пришло в голову разжигать огонь в таком пекле? А между тем костёр горел, казалось, всего несколько часов назад, и пламя было сильным — земля будто оплавилась от жара.

Рядом с этим странным открытым очагом стояли две глиняных амфоры.

Я обратился к своему грозному спутнику.

Какой торжественной и тревожной красоты был он исполнен, — словно грозовое облако, сверкающее синими молниями!