— Не надо плакать. Ты же понимаешь, будет лучше, если меня не станет… Я был бы помехой для тебя… и потом… я был бы так несчастен!

— Луис!.. Луис!..

— Теперь я могу тебе сказать… я ведь скоро умру… — И, как бы желая удостовериться в этом, карлик пристально посмотрел на Пардальяна и повторил: — Я ведь умру, правда?

Наверное, бедный шевалье от отчаяния лишился рассудка: вместо того, чтобы ободрить и утешить несчастного, как того требовала обыкновенная жалость, он закрыл лицо руками, чтобы не видно было слез, и исступленно закивал головой: «Да! Да!»

Карлик не обратил на это никакого внимания. Он тихо продолжал:

— Раз я скоро умру… я могу сказать тебе, Хуана… Я любил тебя… я очень тебя любил.

— Ух!.. Я тоже! — простонала девушка.

— Но я, — тут раненый грустно улыбнулся, — Хуана, я любил тебя не как сестру… Я хотел, чтобы ты… чтобы ты была моей женой!

Этот странный влюбленный по-прежнему отказывался верить, что его могли любить не только как брата!

— Не сердись на меня. Я никогда бы тебе этого не сказал… Но я скоро умру… Теперь это неважно. Помни же, Хуана… Я любил тебя… очень!..

— Чико! — прорыдала девушка. — Чико! Ты разбиваешь мне сердце… Неужели ты не видишь, что я тоже тебя люблю… и не так, как брата!

— Что ты говоришь? — Раненый собрался с силами и приподнял голову. — Это правда?

— Луис! — Малышка Хуана нежно обняла голову Чико. — Луис, я тоже тебя любила!..

Лицо карлика озарилось неземным счастьем. Он сделал еще одно усилие и в свою очередь обнял свою возлюбленную. Лицо девушки было мокрым от слез. Чико долго смотрел Хуане в глаза, словно хотел найти в них подтверждение словам, в которые никак не мог поверить.

— Так ты любила меня?

— Только тебя одного!

Карлик тяжело вздохнул.

— О!.. Слишком поздно… я… я скоро умру!

— Луис! — Казалось, бедная девушка сходит с ума. — Не умирай… Я люблю тебя!.. Люблю!

— Слишком поздно!.. — ответил Чико, рухнув на землю. Он вновь лишился чувств.