Фауста улыбнулась. Она-то знала, что за дело было у Красной Бороды в этой крепости. Попрощавшись с Эспинозой, Фауста вернулась домой.

В тот день, спустя примерно час после того, как мы видели удаляющегося Пардальяна, принцесса находилась в маленькой молельне своего загородного дома. Она заканчивала долгую беседу с Тореро.

— Сударыня, — грустно говорил дон Сезар, — вы хотите, чтобы я принял ваши предложения. Вы были так жестоки, что сообщили мне печальную тайну моего рождения. Может быть, было бы лучше, если бы я не знал всей правды! Но теперь это уже неважно: зло совершилось, и поправить ничего нельзя… Однако вам не удалось достичь вашей цели. Зачем вы так упорно настаиваете? Вы хотите видеть меня одержимым честолюбцем. Но я не таков. Я не испытываю нездорового желания властвовать над себе подобными и, — причем теперь более чем когда-либо прежде, — полон решимости не восставать против того, кто был и останется для меня королем… и никем другим. Единственное мое желание, сударыня, — уехать во Францию с моим другом господином де Пардальяном и попытаться там отыскать свое место под солнцем. Я мечтаю окончить свои дни рядом с женой, которую я давно уже для себя выбрал. Она не так прекрасна, как вы, у нее нет ни титулов, ни богатства, но я люблю ее… и этого достаточно.

Фауста пришла в ярость.

— О, — воскликнула она, — неужели я всегда буду вынуждена испытывать это жестокое разочарование! Я думаю, что обращаюсь к мужчинам, воинам, борцам, а оказывается, что это всего только женщины… презренные слабые женщины, которые живут только чувством! Почему я сама не родилась мужчиной?!

— Не презирайте человеческие чувства, сударыня. Они частенько помогают нам в жизни.

Фауста не обратила ни малейшего внимания на слова Тореро. Она продолжала:

— Этот Пардальян, с которым ты, несчастный безумец, хочешь уехать, знаешь ли ты, что с ним стало?

— Я не понимаю вас. Объяснитесь! — встревоженно попросил Тореро, не знавший, что шевалье схватила инквизиция.

— Он умер, — произнесла Фауста ледяным тоном. — Этот Пардальян, чье тлетворное влияние подстегнуло твое глупое сопротивление, умер. Он сошел с ума и умер! Да, да, да! А ты — такой же сумасшедший, как и он! И это я, я, принцесса Фауста, сначала лишила его рассудка, а потом погубила.

— Боже правый! Сударыня, если то, что вы говорите, правда, вы…

Фауста жестом остановила своего собеседника.

— Замолчи и выслушай меня до конца! — вскричала она. — И не забудь: стоит тебе пошевелиться, как ты упадешь бездыханным. У этих стен есть глаза и уши… и я позаботилась о своей охране, Сезар… ведь тебя зовут Сезар, не так ли?