Минуту они простояли рядом в неловком молчании. Одно дело — завести случайное знакомство в необычных обстоятельствах, спасаясь от бури. Совсем другое — сделать следующий шаг.

Леони, хотя ей и нравилось считать себя не связанной условностями, все же ожидала, чтобы он заговорил первым. Было бы совершенно непристойно с ее стороны самой предложить встретиться снова. Правда, она улыбнулась ему, показывая, что подобное предложение не встретит отпора.

— Мадемуазель Верньер, — заговорил он.

Леони послышалось, что голос его дрожит, и это понравилось ей еще больше.

— Да, мсье Констант?

— Надеюсь, вы простите меня, если мои слова покажутся слишком смелыми, но я хотел бы знать, имели ли вы удовольствие побывать на площади Гамбетты. — Он указал направо. — Это не больше двух-трех минут отсюда.

— Я проходила там этим утром, — сказала она.

— Если вы любите музыку, там каждое утро по пятницам проходят прекрасные концерты. — Он обратил к ней всю силу взгляда своих голубых глаз. — Я обязательно буду там завтра.

Леони спрятала улыбку, одобряя тонкость, с которой он предложил свидание, не выходя из границ благопристойности.

— Тетя собиралась порадовать меня музыкой, пока мы в Каркассоне, — сказала она, склоняя головку к плечу.

— В таком случае, возможно, я буду иметь счастье снова встретиться с вами завтра, мадемуазель, — проговорил он, приподнимая шляпу. — И с удовольствием познакомлюсь с вашей тетей и братом.

Он задержал на ней взгляд, и на миг Леони почудилось, что они связаны, что он будто притягивает ее к себе, как рыбку на леске. Она затаила дыхание. Сейчас ей хотелось одного — чтобы этот мсье Констант обхватил ее талию руками и поцеловал ее.

— До свидания, — сказал он.

Его слова разбили чары, Леони покраснела, как будто он мог прочитать ее мысли.

— Да, действительно, — пробормотала она, — до следующей встречи.

Он повернулся и решительно зашагал по улице Понт Вьё, избавив ее от позора — если бы заигравшие в ней надежды прорвались наружу.

Констант смотрел ей вслед, оценивал осанку, легкую походку, манеру высоко держать голову, словно она прекрасно знала, что чьи-то глаза смотрят ей в спину.

Дочь удалась в мать…

По правде сказать, это оказалось слишком просто. Краснеющая школьница с круглыми глазами и приоткрытыми губками, за которыми виднелся кончик розового язычка. Будь у него такое желание, он мог прямо сейчас увести ее с собой. Но ему нужно было другое. Куда больше удовольствия доставит ему играть ее чувствами. Несомненно, он погубит ее, но пусть сначала она его полюбит. Это будет для Верньера мучительнее, чем узнать, что Констант взял ее силой.