Вот. Дело сделано!

Теперь осталось только незаметно для Анатоля передать письмо хозяину отеля, чтобы его доставили к назначенному часу и вручили завтра мсье Константу на площади Гамбетты.

Потом останется только ждать, что будет.

Анатоль в спальне напротив сидел, обхватив голову ладонями. В кулаке у него было скомканное письмо, переданное через служащего отеля за полчаса до появления Леони.

Едва ли это можно было назвать письмом. Всего пять слов, поразивших его как кинжалом.

«Это еще не конец».

Не было ни подписи, ни обратного адреса, но Анатоль, к несчастью, слишком хорошо понимал, что это значит. Ответ на единственное слово, записанное на последней страничке его дневника, оставленного в Париже.

«Конец».

Он в отчаянии вскинул голову, его карие глаза ярко блестели. Щеки запали и побледнели от нанесенного удара.

Каким-то образом Констант узнал. Узнал, что похороны на Монмартрском кладбище были фальшивыми и что Изольда жива, больше того, что она здесь, с ним, в Миди.

Анатоль взъерошил пальцами волосы. Как? Как мог Констант узнать, что они в Каркассоне? Об их поездке в город и тем более об этом отеле не знал никто, кроме него, Изольды, Леони и их домашних слуг.

Адвокат знал… И священник.

Только не о том, в каком отеле они остановились.

Анатоль заставил себя собраться. Нельзя тратить силы, гадая, как их обнаружили. Сейчас некогда обдумывать, как Констант сумел их найти — об этом можно будет подумать потом, — надо решать, что делать сейчас.

Он ссутулился, вспоминая сломленный взгляд Изольды. Он все бы отдал, чтобы скрыть от нее письмо, но она вошла в тот самый момент, когда ему вручили записку, и он не сумел утаить правду.

Счастье этого дня рассыпалось пеплом в руках. Надежды на новую жизнь, когда не надо будет таиться и бояться, проскользнули между пальцами.

Он собирался сегодня вечером сообщить Леони радостную новость. Анатоль нахмурился. После сегодняшней ее выходки он не станет этого делать. Его решение скрыть от нее венчание оправдалось. Она доказала, что ей невозможно доверять.

Анатоль шагнул к окну, раздвинул деревянные пластинки жалюзи и выглянул наружу. На улице было пусто, только какой-то пьяница, завернувшись в старую солдатскую шинель, спал, свернувшись под стеной дома напротив.

Он опустил жалюзи.