Леони первой подоспела к Изольде. Она упала на колени рядом с ней и откинула ее плащ. По светло-серой ткани на левой стороне груди, как отвратительный оранжерейный цветок, расплывалось багровое пятно. Леони сдернула перчатки и, сдвинув наверх манжету ее платья, прощупала пульс. Он слабо, но бился. Малая толика жизни еще оставалась в ней. Она быстро ощупала тело Изольды и поняла, что пуля попала в плечо. Если не потеряет слишком много крови, то выживет.

— Доктор Габиньо, скорей, — крикнула она. — Помоги, Паскаль!

Мысли ее метнулись к Анатолю. Прозрачное облачко замерзшего дыхания вокруг его губ и носа внушило ей надежду, что брат тоже ранен не смертельно.

Она поднялась и сделала шаг к нему.

— Буду благодарен, если вы останетесь на месте, мадемуазель Верньер. И вы тоже, Габиньо.

Голос Константа остановил ее на полпути. Только теперь Леони осознала, что тот все еще держит в руке оружие, что палец его готов нажать курок и что это — не дуэльный пистолет. Она даже узнала «протектор», пистолет, предназначенный, чтобы носить его в кармане или в кошельке. Такой был у ее матери.

«У него еще остались заряды».

Леони с отвращением к самой себе вспомнила милые глупости, которые мечтала услышать от него. И как она — забыв о скромности и не дорожа репутацией — стремилась привлечь его внимание.

«И я его к ним привела».

Она заставила себя сдержаться. Вздернула подбородок и взглянула ему прямо в глаза.

— Мсье Констант, — произнесла она, почувствовав его имя на языке горечью яда.

— Мадемуазель Верньер, — отозвался он, продолжая целиться в Габиньо и Паскаля. — Вот приятный сюрприз. Я думал, что Верньер избавит вас от столь неприглядного зрелища.

Ее взгляд метнулся к лежащему на земле Анатолю и вернулся к Константу.

— Я здесь по собственному выбору, — сказала она.

Констант мотнул головой. Его слуга выступил вперед. За ним шел тот нищий солдат, в котором Леони опознала наглеца, дерзко разглядывавшего ее на мосту в Каркассоне. Она с отчаянием поняла, как тщательно Констант разработал свой план.

Эти двое схватили Габиньо, заломив ему руки за спину и отбросив его фонарь. Леони услышала, как звенит разбитый колпак и шипит гаснущее в мокрых листьях пламя. Потом, прежде чем она успела осмыслить происходящее, высокий слуга вытащил из-под плаща пистолет, приставил его к виску врача и нажал курок.

Сила выстрела оторвала Габиньо от земли. Затылок его словно взорвался, забрызгав палача кровью и осколками кости. Тело его дернулось, изогнулось и замерло.

Как мало надо времени, чтобы убить человека, оторвать душу от тела… Мысль промелькнула и забылась. Леони зажала руками рот, чувствуя подступающую к горлу тошноту, потом согнулась вдвое, и ее вырвало на влажную землю. Уголком глаза она видела, как Паскаль незаметно, шаг за шагом, пятится назад. Ей в голову не пришло, что он хочет сбежать — Леони никогда не сомневалась в его твердости и преданности, — но что у него на уме?