Все замерло, словно его слова остановили дыхание жизни. Белые холодные облака на темном небе, дрожь ветра в голых ветвях буков, шорох молодого можжевельника. Наконец Леони сумела заговорить.

— Что вы хотите сказать? — выговорила она.

Каждое слово падало в холодный воздух каплей свинца.

Она кожей чувствовала, как он наслаждается. От него несло наслаждением, как вонью от кожевенной мастерской, едкой и ядовитой.

— Вы еще не знаете о судьбе своей матушки?

— Что вы хотите сказать?

— В Париже об этом много говорили, — произнес Констант. — Я слышал, это одно из самых страшных убийств, с какими за последнее время пришлось иметь дело недалеким умам жандармов Восьмого округа.

Леони отшатнулась как от удара.

— Она умерла?

У нее застучали зубы. Она слышала истину в молчании Константа, но ее ум отказывался принять ее. Если она поверит, то упадет без чувств. А Изольда и Анатоль с каждой минутой теряют силы.

— Я вам не верю, — сумела выговорить она.

— О, вы мне верите, мадемуазель Верньер. Это видно по лицу.

Он опустил руку, на мгновение выпустив Леони из-под прицела. Она отступила назад. За спиной у нее двигался Денарно, она слышала, как он приближается, отрезая ей путь к бегству. Констант шагнул к ней, быстро покрыв разделявшее их расстояние. Краем глаза Леони видела, как Паскаль, присев на корточки, открывает принесенный из дома ящик с запасными пистолетами.

— Берегись! — крикнул он ей.

Леони среагировала мгновенно, упав на землю в тот самый миг, когда над ней просвистела пуля.

Денарно, пораженный в спину, упал.

Констант немедленно послал пулю в темноту, но пуля просвистела впустую. Леони слышала, как движется в колючих зарослях Паскаль, и поняла, что он обходит Константа.

По приказу Константа старый солдат двинулся к лежавшей на земле Леони. Второй слуга, бросившись к краю поляны, наугад палил в кусты, высматривая Паскаля.

— Он здесь! — крикнул он хозяину.

Констант выстрелил снова, и снова промахнулся.