Береги нашу дочь. Подумать только, преступный отец, я ещё не видел её, — тысячи вёрст и десять фронтов отдалили нас.

Уповая на высшее милосердие, остаюсь любящий вас и целую

В.

Р. S. Мне не нравится последнее время Константин. Он твёрдо решил покинуть Россию и усиленно собирается сейчас с японцами. Но главное, что пугает меня, — это его разговоры относительно ценностей, которые поручены моей заботе. Вчера я был вынужден говорить с ним в очень резком тоне. Ну да что тебе — у тебя своих забот сейчас полно. Ещё раз целую, В.».

Р. S. Мне не нравится последнее время Константин. Он твёрдо решил покинуть Россию и усиленно собирается сейчас с японцами. Но главное, что пугает меня, — это его разговоры относительно ценностей, которые поручены моей заботе. Вчера я был вынужден говорить с ним в очень резком тоне. Ну да что тебе — у тебя своих забот сейчас полно.

Ещё раз целую, В.».

Мы сидели молча. То, что мы узнали, — изменило всё.

Аркадий нехотя вложил письма обратно в конверт.

— Так вот оно что! — сказал он. — Значит, Соболевский был арестован и уведён солдатами. При этом тяжело ранен. Кто знает, может быть, его просто хотели убить, что стоила в те дни человеческая жизнь? Здание музея поджёг, конечно, не он. Пенал он не успел спрятать. Пенал нашли и увезли. То, о чём пишет Прилепа, как раз и было нападением на музей и похищением пенала. Кто знает, может быть, организатор нападения — его брат? И на Хоккайдо и у Изменного тоже был он?

Я кивнул.

— Трагическое время, — сказал я. — Большие приобретения и большие потери всегда рядом.

— На днях приезжает из Владивостока Белов, — сказал Аркадий. — У него в Ленинграде недельные сборы. Что-то по безопасности кораблевождения. Думаю, на этот раз он расскажет нам всё.

Глава двадцать седьмая, последняя

Глава двадцать седьмая,

последняя

Мы сидели втроём в узкой комнате Аркадия, зажатые между отвесными стенами из книг. Нетерпеливое ожидание, как вода, наполняло комнату.