Спартанец Эврибиад заерзал на скамье и состроил кислую гримасу, но предпочел прикусить губу и не жаловаться. Он не раз видел, как во время маневров «убивали» его спартанские корабли, угрожая тараном, которого они не могли избежать. Его собственный флагман дважды брали в клещи, освободиться из которых ему не удавалось. Не имело значения, что формально он не уступил, – все видели и знали. Ему не доставляло удовольствия наблюдать, как ликуют афиняне. Тем не менее он не возражал против присутствия Кимона, хотя молодому человеку еще не исполнилось тридцати лет. Сыграло свою роль и то, что Кимон был широкоплеч и смугл, с черными волосами на руках и груди; другими словами, истинным сыном своего отца.

При полном присутствии в зале заседаний собралось более трехсот триерархов. Почти двести были афинянами, но для остальных находившаяся рядом агора и возвышающийся над ней Акрополь были местами легендарными, почти такими же, как святилище Аполлона в Дельфах или склоны Олимпа. Полная луна плыла над городом, купая его в бледно-сером свете. Гости с благоговением смотрели между каменных колонн на город, который они знали только по репутации как владение самой Афины.

Фемистокл нашел время принять ванну и переодеться в белую хламиду, оставлявшую обнаженным правое плечо. Его волосы не успели высохнуть. Большинство мужчин все еще были в корабельных одеждах и сандалиях, хотя воздух в городе был гуще и теплее. Эврибиад и его шестнадцать спартанцев явились в нагрудниках поверх длинных рубах и знаменитых красных трибом, оголявших бедра, если сесть. Повернувшись к ним лицом, Ксантипп убрал руку в складку бледно-голубого гиматия, который нашла для него Агариста. Он предполагал поутру разорвать плащ на полосы. Ксантипп не ждал, что она придет сама, но посыльный привел ее в здание совета. Супруги украдкой поцеловались, на что некоторые отозвались свистом, заставившим ее покраснеть. Теперь она ждала мужа снаружи вместе с Эпиклом, обеспечивавшим ее безопасность.

Ксантипп знал, что друг будет защищать честь его жены ценой своей жизни. В эту ночь никакие опасности на улице ей не грозили.

– Наварх, архонты, триерархи… – начал Фемистокл и, оглянувшись по сторонам, убедился, что полностью завладел общим вниманием. – Для меня большая честь принимать гостей сегодня вечером в Афинах. Не мог бы ты обратиться к ним, Эврибиад?

Спартанец явно ожидал этого приглашения. Он встал и, когда Фемистокл сел, кивнул капитанам. Ксантипп удивленно оглянулся, но Фемистокл намеревался обращаться с этим человеком со всем уважением.